В середине октября в ЦКиОМе прошел концерт коллектива “Feelin’s & Savodelli”. Музыканты на сцене Северодвинска выступают уже в 3 раз. В этом году наш концерт закрывает большой тур из 14 городов. И это не случайно. В Северодвинске филинов ждут: в зале аншлаг, а искушенный зритель жаждет услышать джаз самой высокой пробы.
Музыканты согласились дать интервью. У нас 40 минут до выступления. Геннадий Филин, лидер группы и пианист, Бóрис Саволделли, харизматичный вокалист из Италии, и Михаил Акимов, молодой улыбчивый саксофонист в качестве переводчика, устроились в мягких креслах большого зала и готовы начать свой рассказ.
— Сейчас мы в Российском туре. Они у нас каждый год в эту пору, приурочены к дню рождения Сергея Есенина. Есенин — наш земляк, мы — группа из Рязани. Миша из Москвы, Борис из Италии, остальные — родом из Рязани, — рассказывает Геннадий Филин. — Feelin’s — это игра слов, с одной стороны это английское “чувства”, с другой стороны — моя фамилия “Филин”, соответственно Филинс Бэнд — это группа Геннадия Филина. Группа существует уже 40 лет. С Борисом мы сотрудничаем уже 10 лет.
— Бóрис, я читал ваши интервью, что вы давали российским изданиям и меня удивило несколько фактов. Ваша мама любит русскую культуру и дала вам русское имя, хотя ваша родина Италия. До 30 лет вы были госслужащим в Евросоюзе, но потом посвятили себя музыкальной карьере и вот уже более 10 лет тесно связываете свое профессиональное творчество с Россией. Почему в вашей жизни произошли такие сильные изменения?
Бóрис Саволделли: Это была серия странных связанных друг с другом событий. С детства я был окружен музыкой. Вся моя семья так или иначе вовлечена в музыку. Мой брат играл, оба мои дяди — музыканты. Я рос в окружении различных инструментов: пианино, гитары, мандалины, трубы. Мои родители никогда меня не заставляли, я просто играл с музыкальными инструментами, как обычный ребенок играет с игрушками. В 10 лет я начал изучать фортепьяно, но в этом я оказался не так хорош. Но я изучал теорию и здесь стало появляться мое первое понимание музыки.
В 14-ть лет я влюбился в вокал. Я брал уроки у друга нашей семьи, классической вокалистки сопрано. И мне очень понравилось. Она сказала, что мой вокал очень хорош. Но мне не нравилась лирическая музыка, которую преподавала мой учитель. Моим героем был Оззи Осборн. А исполнять я хотел рок-н-ролл. В 15 лет я прочитал одну очень интересную статью в известном итальянском журнале “Джазовая музыка” про американского певца по имени Марк Мерфи. Мне стало очень интересно, и я купил его пластинку. Это было настоящим откровением! Я был поражен качеством вокала и исполнения. Это было невероятно оригинально! В те годы моя жизнь была наполнена рок-н-роллом и джазом.
Но, как это часто бывает, мои родители не были уверены в моей музыкальной карьере и убеждали, что мне нужна нормальная работа и я должен учиться. Поэтому я пошел в университет на политолога, а позже устроился специалистом по связям с общественностью. Я работал на “нормальной” работе и параллельно занимался музыкой. И вот через несколько лет произошло удивительное. Мне было уже 26 лет. Я решился отправить по почте сообщение одному итальянскому молодому человеку, жившему в Граце, Австрия. Это был ассистент того самого Марка Мерфи, который в тот период преподавал в местном университете. Он попросил меня выслать Марку аудиопленки с моим вокалом. Марку мой голос очень понравился. И это событие стало первым чудом в цепочке удивительных событий моей жизни.
Марк Мерфи пригласил меня к себе в Австрию учиться у него. Приехав в Австрию, я встретил своего героя. И начал брать у него уроки. Мы стали очень близкими друзьями. Марк стал свидетелем на моей первой свадьбе.
Марк очень хотел, чтобы я записал альбом. И в 2007 году я выпустил свой первый альбом. Мне было 37 лет.
Позже случилось второе чудо. Я самостоятельно занимался продакшеном всего альбома. Разослал его по лейблам по всему миру. Одним из ответивших на мою рассылку продюсеров, оказался Леонардо Павкович, итальянец, живущий в Америке, родом из Боснии. Он высоко оценил альбом и представил его различным музыкантам высокого уровня, таким как, Джимми Хэслип из группы “Yellowjackets”.
И вот случилось третье чудо. Меньше, чем через месяц после того, как мы подписали соглашение, которое по факту не было соглашением — мы просто договорились и пожали друг другу руки — Леонардо позвонил мне и сказал, что у него есть предложение для меня поехать в тур со своей программой. Я спросил: “Куда?”, он сказал: “В Россию!”.
Юрию Льноградскому, который позже стал моим первым менеджером, понравилось видео с моим исполнением, и он захотел привести мою музыку на российские площадки. Так мой первый тур прошел в России.
Для меня это было невероятно. Все это так совпало и переплелось! И вот я еду в Россию. А в 2014 году я встретил Геннадия, и началась наша совместная работа.
Геннадий Филин: Да, был проект — Есенин Джаз. Родился где-то в 2011 году. Сначала инструментальный, потом мы пробовали разных вокалистов рязанских. А потом решили попробовать западного вокалиста. Чтобы вокал его был где-то близко к Джону Бон Джови или Фрэди Меркури, при этом джазовый. Чтобы он любил джаз, блюз, фанк и импровизацию. И чтобы ему нравилась русская культура и Есенин. И вот буквально в течение месяца судьба сводит нас с итальянцем по имени Борис Савалтери. Это был 2014 год. Мы играли концерт в Рязани. Уже в гостинице, когда ему было пора на поезд, я рассказал ему эту сумасшедшую идею про Есенина. Он, вытаращив глаза, посмотрел на меня и сказал: “Да, мне очень нравится! И у меня есть встречное предложение. Давай сделаем старый итальянский джаз, его тоже никто не играет, и у нас будет крутой проект!”. И вот мы сделали старый итальянский джаз на наши есенинские песни. Это и есть “Есенин-Джаз”. И вот уже 10 лет мы выступаем.
— Если мы говорим, что джаз сегодня развивается, а его границы расширяются, то кто на ваш взгляд сегодня на самом переднем крае этой музыки? Кто сегодня экспериментирует, а завтра станет мейнстримом и классикой на ваш взгляд?
Бóрис Саволделли: Сейчас в Европе идут большие дебаты о том, чем джаз является на самом деле. Мы, как итальянцы, гордимся, что у нас есть свой собственный личный путь в джазе, который больше находится под влиянием академической классической музыки. Я, на самом деле, очень верю в то, что джаз сейчас сильно развивается. И что это та музыка, которая может быть действительно подвержена очень многим вещам вокруг.
Я думаю, что музыка, которую делаем мы — это культурный мост между Россией и Европой: чистые русские мелодии, чистые русские слова Есенина и чистые итальянские мелодии, чистые итальянские слова. …возможность импровизировать от выступления к выступлению, вносить разное в эту музыку.
Для меня один из тех, кого можно рассматривать как новатора в джазе, хотя некоторые не считают это джазом, это Джон Зорн (John Zorn). Он очень интересный и очень новационный.
Геннадий Филин: Одна группа сейчас очень популярна во всем мире благодаря тому, что они невероятно расширяют вот это понимание джаза. Это Постмодерн Джукбокс (Postmodern Jukebox, PMJ). Они берут любую популярную музыку, например группу АББА, и превращают ее в джаз. У них вообще нет границ. При этом популярность их просто зашкаливает. Количество исполнителей, которых они приглашают в свой коллектив, просто грандиозно. За всем этим стоит их пианист. У нас большой тур — это 14 городов. Знаешь какие у них туры? Концерты каждый день, два месяца, по всему миру. Не знаю, как они это делают, но делают.
У нас в стране безусловно на первом месте Игорь Бутман. Великий музыкант, великий организатор, великий саксофонист. Это человек, который может играть все. Его главное достоинство в том, что он может очень просто выражать любые даже самые сложные вещи. Когда он выступает — он понятен в своем творчестве любому человеку.
Только, что страна отмечала 100-летие Российского Джаза. Если внимательно присмотреться, что там происходило, то увидишь, что все играют американский джаз. Даже те, кто на сцене поют русскую песню, стараются ее спеть с английским прононсом. Зачем? Мы делаем прямо противоположное.
Бóрис Саволделли: Еще два европейца. Первый из них — это шведский пианист и его трио под названием ИэСТи, Эсберн Свендсен Трио (швед. Esbjörn Svensson Trio, E.S.T.). Очень интересный.
Говоря об эволюции джаза… прекрасный итальянский кларнетист и саксофонист, ему сейчас 80 лет правда, и кого я имею честь называть своим другом, Джан Луиджи Травези. Ему удалось совместить джазовую музыку с древними итальянскими мелодиями романтизма 15-16 века. Он один из тех, кто начал создавать настоящее европейское направление в джазе.
— Можем ли мы говорить о том, что сегодня есть полноценная самобытная школа итальянского и русского джаза, наряду с американской?
Бóрис Саволделли: Думаю да. Джаз — это как основа, от которой мы отталкиваемся и дальше сверху мы уже наслаиваем свою культуру на него. Мы изначально берем культуру свинга, этого традиционного джаза, а потом к этому уже добавляем… В джазе сейчас гораздо важнее влияние других культур, а не традиционных американских, коренных для джаза.
Геннадий Филин: С помощью того, чем является джаз — это соотношение гармонии, мелодии и ритма — важно выразить наше, русское. Допустим Анатолий Крол. Он это сделал в фильме “Мы из джаза”. Там все по-русски, хоть фильм про джаз. Я сказал про Игоря Бутмана… но здесь, наверное, точнее сказать про Олега Аккуратова, слепого гения-пианиста. Он совершенно точно выражает русское. Если он играет русскую песню в джазе — она будет русской. У нее не будет никакого оттенка каких-нибудь американизмов. Он может вам спеть Джеймса Брауна или Рэя Чарльза, и сделает это в оригинальной манере Джеймса Брауна или Рэя Чарльза. Но исполняя русский джаз — он выражает именно русское. Мы с вами русские люди. И вот у нас Бóрис, западный вокалист, итальянец, но мы делаем русские вещи.
— Бóрис, вам как деятелю искусства, Россия сегодня кажется открытой страной?
Бóрис Саволделли: Конечно. Я это часто говорю итальянцам и тем, кто просит у меня интервью, и это не потому, что я хочу быть к вам добр, разговаривая с вами. Российское общество владеет высоким уровнем культуры. И, все еще, большим уважением в мире. Европа и Италия теряет сейчас это последние 15 лет. Когда я ездил в Россию один и знакомился с незнакомыми людьми в аэропорте или где-нибудь еще, люди всегда интересовались, чем я занимаюсь. Я вижу, что чувствительность россиян к искусству очень высока. Это то, что я ощущаю на самом деле. И это очень важно.
— Появились ли за последние 10 лет в Европе или Италии новые стереотипы о России, в том числе в сфере искусства?
Бóрис Саволделли: Это, все еще, очень хорошие стереотипы. Например, моя девушка, она классическая альтистка, каждый раз, когда мы говорим о классической музыке и струнных, вспоминает русскую классику.
Один из таких так называемых стереотипов, хотя это скорее как путь мышления и работы, это то, что вы очень увлечены тем, что вы делаете. Очень настойчиво занимаетесь делом и вникаете во все детали, если говорить о музыке.
— Россия сейчас в восприятии обычного европейца по-прежнему ассоциируется в искусстве с балетом, Чайковским и балалайкой? Или все же выросло поколение музыкантов, которые стали новым современным лицом России и иностранцы уже воспринимают нас по-новому?
Бóрис Саволделли: Сейчас давление американской культуры настолько велико, что нам всем очень сложно, что европейцам, что русским, вообще всему остальному миру очень сложно распространять свою культуру. Если мы берем основы искусства, такие как русская классическая музыка, она в веках, от этого никуда не деться. Если мы говорим про что-то новое, то американское просто перекрывает. И все еще получается так, что американская культура против всего мира. Возможно, итальянцы не знают современных русских артистов, но также они не знают и испанских, и немецких артистов. Последнее время я играл очень много в Азии, в том числе в Индонезии, там очень много невероятных музыкантов, которых в Италии никто не знает. Хотя они великолепны.
— Есть такое понятие: “культура отмены”. Возможно ли в современном мире отменить ту историческую корневую культуру России, которую все знают?
Бóрис Саволделли: Нет. Абсолютно нет!
— Но, как вы думаете, будут такие попытки делаться?
Бóрис Саволделли: Конечно да, но это невозможно! Например, моя девушка, про которую мы уже говорили. Она очень любит фильмы, но никогда не смотрела Эйзенштейна. И вот я предложил ей посмотреть фильм Эйзенштейна. Она оказалась в шоке от увиденного и сказала: “Ничего себе как это на самом деле круто! Теперь, я понимаю, почему говорят, что современное кино началось оттуда!”
После окончания концерта зал долго аплодировал стоя. Есенин на итальянский манер в джазовых ритмах оригинален и ни на что не похож. В Северодвинске филинов ждут. А это значит, что в следующем году филины прилетят вновь.
