или Это странное прошлое…
Улица Торцева — бывшая Северная. Когда я пошла в первый класс, она была просто песчаной дорогой, чьи колеи мы перескакивали, добираясь до школы. Не поручусь, но, кажется, именно про эту улицу взрослые говорили, что, если утром, идя на работу, не успел пересечь её до колонны заключённых, то на работу уже опоздаешь.
Не мебель, так еда
В начале улицы Торцева, выходящей почти на железную дорогу, как вы помните, по левую руку размещался старый рынок, а по правую — деревянный продовольственный магазин. Сейчас здесь известный всем магазин «Восход». Но настолько ли он вам известен?
Опять вокруг нас — сплошные трёхслойные ретропироги, уже нового времени. «Восход» открылся как магазин хозяйственных товаров и очень долго был нужен населению именно в этом качестве. И вдруг во времена перестройки всё меняется: хозяйств никаких не стало, хозтовары не нужны. Хотя, казалось бы, именно на это время приходится тотальное размножение дачных участков в пригородной зоне. Но появляются и новые возможности.
Зато в Россию по цене дров завозится тьма якобы импортной мебели, и мебельные магазины начинают расти как грибы, в том числе в Северодвинске. «Дрова» за огромные деньги сбывают населению. Тьму площадей занимают мебельные магазины, был такой и в «Восходе». В конце концов устарел и закрылся.
Теперь на этой площади — «Пятёрочка», магазин еды, он занимает весь первый этаж. Да, не было, к сожалению, в этом районе ни одного подобного супермаркета, похожего просто на склад продовольственных товаров и лишь отдалённо напоминающего магазин. Теперь — сразу четыре: в домах № 11, 15, 22 на Железнодорожной и 2а на Торцева (вспомните мои недавние пассажи о тотальной обжираловке).
Другой «пирог» — через дорогу, дом на ул. Торцева, 2/2г: библиотека стройки — аптека (невесть куда пропавшая; я думала, они способны только появляться) — новый магазин светодиодных ламп.
Знали, где работали
По нечётной стороне улицы — жилые «деревяшки», дышащие на ладан, по другую сторону — «сталинки». Во всех этих домах жили когда-то мои одноклассники, у многих я бывала в гостях.
Помню случай, который нас всех на какое-то время объ-единил. Кто-то прибежал к нам во двор (было это летом, по-моему, 1961 года) и закричал, что девочку, выпускницу нашей школы, хоронят. Мы все рванули к школе, там от кого-то из ребят узнали, что она погибла из-за каких-то неправильных действий на заводе. Погибли, кстати, сразу то ли восемь, то ли девять человек. Их «загнали в какой-то отсек, где они работали, и все схватили большую дозу». Все жалели девочку, которой досталась такая ужасная участь: только-только из школы — и сразу умереть. Мы пошли к ней домой, где было выставлено для прощания тело, заходили в квартиру (на ул. Торцева, 2), смотрели на покойную, по-моему в свадебном наряде, на мать, всю в чёрном, и выходили. Долго все переживали по этому поводу: жалко было такую молодую. Но в то же время понимали, что производство у нас такое опасное, не повезло. Все знали, где работают. Позже из своего окна я наблюдала похоронную процессию сразу из семи гробов, как мне запомнилось: погибших хоронили разом. Я могла бы рассказать версию происшедшего, как её тогда озвучивали в народе, но боюсь, что это истины не добавит.
Ремесленники
В двух красивых зданиях с колоннами на улице Торцева размещалась школа ФЗО (фабрично-заводского обучения) № 7, если я не ошибаюсь с номером. Фэзэушники ходили в чёрных полувоенных форменных шинелях, летом в фуражках с соответствующими кокардами (кажется, в виде скрещённых молотка и струбцины), а зимой в шапках. В ФЗО обучали ремеслу, которое требовалось на заводе. Ребят ещё называли ремесленниками, а училища — ремесленными. Позже их стали называть ПТУ (профессионально-техническими).
Училище было в доме № 4, а общежитие — в доме № 6. Молодёжь из окрестных деревень прямиком шла в эти училища. Не все ещё и одеться тогда могли, так что форменная одежда была кстати.
Помню, когда я ходила в школу, иногда во дворе общежития видела, как ремесленники под команду инструктора дружно делают утреннюю гимнастику — раздетые по пояс, но в тёплых шапках. Всё-таки в техническом училище, скорее по типу военизированного, дисциплина была — не забалуешь, да и общая зарядка тогда не была дивом.
Мужик за стеклом
Дом № 13 (ну и номер же у него) — хоть и стоит сейчас пустой, но всё ещё напоминает неприятное. Я ходила в школу двором мимо него.
Однажды услышала стук в окно. Поднимаю голову — на втором этаже за стеклом стоит голый мужик во весь рост. Я голову пригнула — и мимо. Как он не боялся: ведь я могла кому-нибудь пожаловаться! Но я, конечно, промолчала — слишком дико это было. Пришлось ходить другой дорогой.
А голые мужики, выставляющие на обозрение свои причиндалы (эксгибиционисты), были в то время не редкость, особенно в нашем районе. Они прятались в кустах, подходили к играющим детям. Я, во всяком случае, трижды сталкивалась с этим «явлением».
«Тётеньку зарезали!»
В следующем квартале по ул. Торцева стоит моя бывшая школа — № 8 (ныне гимназия). Училась я там шесть лет из десяти, и всё-таки, наверное, это были самые главные годы обучения — первые, организующие, очень строгие. Из этой школы я вышла круглой отличницей, зато по-следующие мои годы скорее были похожи на пародию на обучение. А в школе № 8 я научилась рисовать, оформлять газеты, делала первые литературные опыты, посещала клуб юных моряков, была книгоношей…
Квартал по нечётной стороне улицы почти не изменился. А сразу за школой, вместо очень давно почему-то снесённого дома, стоит совершенно новое здание из кирпича, и в нём на первом этаже… Догадайтесь с трёх раз! Ну конечно, гастроном.
А дом, бывший когда-то на этом месте, я помню не только потому, что в нём жили девочки из нашего класса, но и потому, что однажды мы тоже собрались все около него по зову «сарафанного радио»: «Тётеньку хоронят! Её муж зарезал!». И мы прибежали к дому — а покойников провожали в последний путь всегда около подъезда — и смотрели, и слушали, как кто-то говорит: «Рот не смогли закрыть — так она кричала, бедная!». И все жалели молодую женщину в гробу, и понимали, что да, так уж бывает в жизни.
«Планета развлечений»
А через дорогу от этого дома (через улицу Пионер-скую), помню, стоял большой деревянный чёрный сарай. Явно какой-то склад. Стоял он практически в огромной луже или болотине, и сюда мальчишки ходили с сачками из марли — ловить дафний для рыбок.
На том же перекрёстке (тоже по Пионерской), стоял ДИТР (Дом инженерно-технических работников) стройки. В этом помпезном здании с ковровыми дорожками в фойе мы иногда бывали по каким-то случаям, но редко. Потом там в годы перестройки пытались устроить центр («планету») развлечений, но, видимо, это дело заглохло, не пошло. В те годы все кинулись в какие-то сомнительные развлечения, но время их, мне кажется, минуло.
Сразу за бывшим ДИТРом стоит просто мощнейшее здание подстанции — настоящий бастион. Раньше на таких рисовали череп с костями и писали: «Не влезай — убьёт». Такое здоровое, а умеет быть незаметным — я как будто впервые его увидела. Стоит эта подстанция практически на территории городского парка, который занимает площадь почти целого квартала.
Молодёжь плясала везде
Парк я помню ещё голым, с только что посаженными тополями-веточками. Мы туда ходили на уроках физкультуры — бегать на лыжах. Говорят, в 1970—1980-е годы там была танцплощадка для молодёжи. Да, собственно, в те годы молодёжь плясала везде — во Дворце культуры, в ДОФе, в ДИТРах, в театре. На всех площадках города.
А недавно, в последний праздник, я зашла в парк — никого, только одиноко пляшет на бетонных плитах молодёжь 1940—1950-х годов. Ну любит русский человек поплясать, подвигаться, повыставляться и удивить народ — так дайте ему эту возможность!
Очень весёлым стал парк в годы перестройки. Воистину: «чем беда неотвратнее — вот, стоит у ворот, тем ещё безогляднее веселится народ!» (простите, из собственного). В силу вошёл парк, стал людей привлекать на разные задумки. Ну и правильно, и верно. И «шашлычка» вроде бы была там кстати раньше — перекусить. Можно и возобновить.
Зимние забавы
Напротив парка — стадион «Энергия». Вот где люди раньше веселились (я имею в виду советские времена). Все стадионы зимой заливались, и там обязательно устраивались катки. И все ходили кататься!
Например, мои родители познакомились на этом стадионе: отец играл в хоккей, а мать была среди зрителей.
Теперь русские зимние забавы преданы забвению. Раньше немыслимо было, чтобы человек рос, не зная санок, коньков, лыж. Это было естественно так же, как зима.
Я тоже когда-то пыталась кататься: не умея, прикатила на стадион на коньках — за три квартала, а потом, «выломав» с непривычки все ноги, «на зубах» возвращалась домой. Незабываемые муки. На этом мои эксперименты с коньками закончились, хотя интерес остался.
Зато помню, как году в 1975-м здесь, на стадионе, устраивались мотоциклетные гонки по льду. Я в то время увлекалась гонками и с удовольствием их наблюдала. Зрителей была тьма.
Отбила руки
У входа на стадион в конце 1950-х — начале 1960-х годов стоял ларёк, в котором продавали на разлив вино. Я почему-то помню, как из ларька вышла буфетчица с бутылкой и быстро, с силой, стала бить донышком бутылки об землю. Пробка из бутылки тут же выползла сама собой. Раньше ведь пробки из всех бутылок вышибали, резко стукая в донышко ладонью. А буфетчица явно уже отбила руки и нашла иной способ.
Теперь-то я думаю, что моя тётя Оля вот так же могла открывать бутылки в подобном ларьке (и она делала это), пока не устроилась работать в здание напротив — управление стройки — чертёжницей и проработала там всю жизнь. Жила она тоже неподалёку.
В здании управления стройки (где потом устроились и суд, и прокуратура) сзади был когда-то стоматологический кабинет. Нас, школьников, в 15 лет впервые привели туда на профилактический осмотр. Помню волосатые руки стоматолога, которые никак не помещались у меня во рту, и он на меня прикрикнул. После этого первого лечения у меня наконец начали болеть зубы, и я узнала, что это такое.
О клубе им. Горького
Сразу за управлением стройки располагалось здание знаменитого клуба имени Горького, или клуба моряков, как мы знали. Моряки были шефами нашей школы, поэтому, видимо, клуб стал просто нашим храмом культуры. Там меня торжественно принимали в пионеры, там были продлёнка, игротека, библиотека. Там «катили кино», очень тогда популярное в народе. И я помню, как один раз, когда утром открылась касса и все ломанулись внутрь за билетами, меня, ребёнка, с моими десятью копейками, так прижали дверью к стене, что у меня чуть голова не лопнула. С синей вмятиной на лбу я ушла оттуда, обиженная, не солоно хлебавши.
Куда и когда он потом делся, этот клуб, я уже не узнала. Но в те времена эти заведения — клуб Горького, кинотеатр «Родина», клуб строителей, театр драмы — были нашими культурными бастионами (я имею в виду подрастающее поколение). А потом уж Дворец культуры (новый, щегольский, по-современному обставленный, куда мы просто «поселились» и лет десять — пятнадцать буквально не вылезали из него) занял наши сердца.
Глядя сегодняшним взглядом на окрестности бывшего клуба Горького (там сейчас стоит высотный дом № 18) и помня, насколько были симметричны кварталы того времени, понимаю, что под него, видимо, было переоборудовано одно из жилых двухэтажных зданий.
Улицу для пешеходов!
«Деревяшки» напротив, через дорогу, хоть уже и все пустые, говорят о том, с какой любовью выстраивался наш деревянный город — какая архитектура, какой декор наличников, веранд — и всё это сохранилось! Конечно, как и везде, всё тут жжётся и палится бомжами и хулиганами.
А что мешает нашим музейщикам хотя бы тщательно зафотографировать детали этих зданий, если уж не удалось сохранить ни одного целого? Эти окна, балконы, колонны?
Что мешает тихую нынче улицу Торцева сделать пешеходной на всём протяжении — для прогулок — и сохранить тут в качестве декораций старые дома? Взять хотя бы в пример пешеходную улицу в Архангельске — Чумбаровку? Ведь на ул. Торцева все стили старого города представлены! Жаль только, что такие экземпляры, как театр, клуб Горького, гостиница «Маяк», «диетка», отсутствуют и уже не возродятся никогда. Но иначе ведь всё уйдет, а было это только у нас! Надо думать, думать!
Непознанное — рядом
Приближаются интересные кварталы. Здесь, на углу улиц Торцева и Полярной, стоял когда-то очень популярный продовольственный магазин — «Лимитный», с очень высоким крыльцом. И где-то до сих пор стоит его брат-близнец — на углу улиц Полярной и Ломоносова.
Вот в этом квартале, между улицами Торцева и Советской, жили две мои тёти, здесь же стоит дом, где они, три старших сестры, приехав из деревни, жили поначалу все вместе, в одной комнате. Часть домов уже пустуют. Скоро тут всё видоизменится.
А на чётной стороне улицы стоял детский садик — на его месте сейчас новое здание. Так вот тут я 29 марта 1992 года видела следы снежного человека — огромными полутораметровыми шагами он пересёк улицу Торцева, наследил в углу двора горуно (управления образования) и прошёл двором детсада, напугав там чуть не до смерти моего отца, который как раз сторожил садик. Я эти следы видела буквально через пятнадцать минут после того, как снежный человек прошёл по дорожке и сгинул снова куда-то в неизвестность. Рассказывать об этом я не буду, так как этот случай у меня довольно подробно описан в книге рассказов (называется «Прощание с Няндомой»).
А дальше, за проспектом Ленина, располагается квартал (между улицами Торцева и Советской), который в нашем городе облюбовали всякие не-опознанные летающие объекты. Я сама, и именно в этом квартале, дважды их видела — в виде трапеции (по классификации НЛО) и в виде разделившегося надвое светящегося объекта. Не буду описывать эти явления подробно, поскольку всё равно ведь не поверите. Наблюдала я их лет пятнадцать назад.
Ещё одним чудом было то… что именно в этом квартале тринадцать лет прожила я (шучу, хотя это и было правдой).
Ангелина ПРУДНИКОВА
Фото Владимира Тикуса и из архива автора
