Об одном дерзком проступке, совершённом в Молотовске

Трёхэтажный дом на улице Профсоюзной, где жил наш герой Михаил Иванович, ветеран Севмаша, был сдан в эксплуатацию в 1942 году. Заселять его начали уже в начале декабря, а Михаил Иванович (в ту пору юный пионер Миша лет двенадцати от роду) и его родители въехали в новую квартиру в самый канун Нового года.
В доме тогда ещё не было ни канализации, ни водопровода. Воду брали из колонки, установленной во втором подъезде, а остальные удобства были во дворе в виде деревянных будок.
Характерной приметой 1940—1950-х годов можно назвать и деревянные сараюшки, находившиеся буквально в каждом дворе.
По воспоминаниям Михаила Ивановича, уклад жизни в Молотовске тех лет был полугородским, полусельским. Впрочем, это неудивительно: с начала строительства сюда приехало немало жителей окрестных деревень, так что новоиспечённым горожанам крестьянский труд был не в диковинку и не в тягость. И эти сараюшки-кладовки предназначались не только для хранения нехитрого скарба и скромных съестных припасов — в них обитала и мелкая домашняя живность.
Самыми типичными «квартирантами» деревянных клетушек были куры, кролики, поросята и, конечно же, «сталинские коровы» — козы. Последние иногда «квартировали» и с мужьями.
Такие подсобные хозяйства были хорошим подспорьем в тяжёлые военные и послевоенные годы — многие семьи спасли от истощения и голодной смерти.
И ещё в конце 1950-х годов в молодом, стремительно развивающемся городе, центре судостроения всесоюзного масштаба, можно было нередко увидеть такую идиллическую картинку: на зелёной лужайке рядом с новыми каменными трёх-, четырёх- и пятиэтажными домами важно расхаживают куры, резвятся поросятки и мирно щиплют травку козы.
Впрочем, последние не всегда отличались мирным характером, а в мастерстве делать пакости порой превосходили и козлов, чья вредность давно уже стала притчей во языцех.

Вот и соседскую Розку Михаил Иванович запомнил на всю жизнь. Впрочем, наверное, её запомнил и весь двор, поскольку эта коза была особенно изобретательна в своих проказах. Вместо того, чтобы мирно пастись на лужайке, она любила гулять по подъездам. Домофонов, как вы понимаете, тогда не было, да и входные двери чаще всего были сломаны или выбиты вовсе, так что коза беспрепятственно проникала внутрь.
Но самым излюбленным Розкиным трюком были прогулки по карнизу, проходящему по второму этажу. Коза поднималась по лестнице и через разбитое окно подъезда выбиралась наружу.
Не так давно мне довелось проходить мимо этого дома. Взглянула наверх и ахнула: на таком узком карнизе и кошке-то не уместиться, как же коза по нему ходила?!
— О, ты не знаешь коз, — в ответ на моё удивление сказала знакомая, у которой под Архангельском небольшое подсобное хозяйство, — это ещё те альпинистки. И не в такие места залезут.
Вдобавок ко всему «суперальпинистка» Розка была отъявленной гурманкой и лакомилась не только свежей зелёной травой. Диапазон её гастрономических пристрастий был достаточно широк, в чём Михаилу Ивановичу пришлось убедиться лично.
Ему уже тогда исполнилось восемнадцать лет, и он работал токарем на заводе (а рабочая карьера Миши, как и у многих детей войны, началась с четырнадцати лет). Стояла непривычная для Севера жара, и после тяжёлого трудового дня паренёк решил побаловать себя прохладным свежим пивом, благо в Молотовске 50-х годов в нём тоже не было недостатка. Архангельский пивзавод работал исправно. В областном центре свежайшие пенные напитки прямо с производства поступали во многие киоски по специально проведённым трубам (например, в киоск возле цирка). Но и нашим горожанам тоже не приходилось обижаться: архангельские пиво и квас в бочках (отменного, кстати, качества!) привозились бесперебойно.
Вот и Миша радовался в предвкушении приятного пивного вечерочка. Поставил позади себя бидон и стал открывать дверь в квартиру. Замок заедало, поэтому пришлось изрядно повозиться. За этими хлопотами он не услышал подозрительного чмоканья за своей спиной. А обернувшись, увидел… козу Розку, которая с наслаждением лакала пиво из бидона. И ещё пакостница свою бороду туда опустила!
Шкодливая коза была достаточно сообразительной и не стала ждать расправы: мгновенно умчалась вскачь. Вечер был безнадёжно испорчен.
«Ну, коза-дереза, пьяные глаза, берегись!» — подумал Михаил, с грустью глядя в разбитое и пыльное окно подъезда на захмелевшую козу, которая безмятежно щипала травку и щурила свои бесстыжие глаза на тёплое и ласковое солнце.
Анастасия ЗИЛЬБЕРТ
Фото из архива Северодвинского краеведческого музея. Типичными «квартирантами» деревянных клетушек были поросята и козы. Молотовск, 1950-е годы.