Проект по добыче беломорской сельди разрабатывает бизнесмен Сергей Черкасов

К вопросу промышленного лова недоосваиваемых по квоте пород архангелогородец обратился не случайно. Сам в прошлом директор рыболовной компании, он прекрасно знает ситуацию в отрасли. Сегодня местные промысловики нацелены в основном на добычу трески, которую на своём языке называют «порохом»: оптовики её с руками отрывают. А менее прибыльные виды, такие как сельдь беломорская и камбала, остаются незаслуженно в тени, хотя не менее любимы северянами.
— Беломорская селёдка — это наш бренд, но его постепенно начинают забывать. С прилавков эту рыбу вытесняют килька и хамса (последней у нас лет пять назад даже не было), — рассказывает архангелогородец.
За последние 20 лет промысловый улов беломорской сельди в Белом  море сократился до минимума. Судовой промысел сейчас практически не ведётся. Но ранее именно благодаря ему квота
осваивалась почти полностью.
— До перестройки квоты закрепляли за крупными колхозами, и рыбу хорошо добывали. Потом система претерпела изменения, и все перешли на добычу более дорогих видов рыб, а флот устарел. Семь лет назад квота на вылов трески была увеличена, что ещё больше ухудшило  ситуацию, — добавляет Сергей Черкасов.
Для регионального комитета по рыбному хозяйству это серьёзная задача. Именно здесь предприимчивому бизнесмену и посоветовали обратиться с идеей в Корпорацию развития региона. У нас большая акватория и нет соответствующей инфраструктуры для оперативной выгрузки и переработки улова, как, например, в Норвегии. Поэтому главная проблема — добытую рыбу сохранить.
— Сейчас у нас весь флот задействован на вылове тресковых пород, что требует больших судов. Маломерных как таковых практически не осталось, — поясняет Сергей Николаевич.
Для добычи сельди большие суда не совсем рентабельны. К беломор-ской сельди нужен особый подход: рыба очень нежная и не выдерживает длительной транспортировки, поэтому требует заморозки прямо на месте, а не охлаждение подо льдом. Оптимальным решением проблемы может стать строительство маломерного судна с морозильными камерами, благодаря которым продукцию можно замораживать прямо на борту, а потом отправляться с ней  в Архангельск.
Три-четыре подобных судна помогут решить проблему региона, считает предприниматель. Беломорская сельдь — пелагическая, а не донная порода: периодически поднимается к поверхности. Такую рыбу ловят как тралом, так и неводом — «кошельковым» способом. Небольшим судам этот способ как раз подходит. Каждое из них за неделю промысла способно добывать до 40 тонн рыбы. Беломорскую сельдь обычно ловят три месяца в году: с конца июня по ноябрь. В другие месяцы пароход может делать план на камбале и чёшско-печорской сельди, разрешён также прилов трески. На два месяца в году, в которые ловля запрещена, можно планировать ремонты.
Сейчас архангелогородец ведёт переговоры с судостроительными предприятиями-изготовителями. Суммы те называют немалые, но от идеи он не отступает. Рыбный бизнес — долгосрочное и интересное дело, считает Сергей Черкасов. Общался он и с перерабатывающими предприятиями, преимущественно московскими: они готовы брать большие объёмы улова и присылать в область готовый продукт. Местные цеховики тоже заинтересованы в сельди и камбале, но в меньших объёмах.
О реализации проекта в скором времени, вероятно, говорить пока рано. Но очень хочется, чтобы он состоялся. Ведь как ни крути, а своя рыба ближе к столу.
Фото автора

НА ВЕСАХ
Беломорская сельдь сегодня уходит оптовикам по цене 65-70 рублей за кг, а треска — 180-190 рублей за кг. Интерес промысловиков к добыче второй объясним. В решении проблемы недоосваиваемых по квоте пород не обойтись без помощи государства.

ФАКТ
Треска в охлаждённом виде (подо льдом) может храниться до десяти суток, а беломорская селёдка — всего около 24 часов.