А в реальной жизни хватает драмы, считает Наталья Белякова

Учитель при погонах
— Наталья Ивановна, кем вы в детстве мечтали стать?
— Была мысль стать юристом, но осуществить её не позволили обстоятельства. Пошла в педагогический институт, окончила его и успешно отработала приличное количество лет учителем начальных классов.
— А погоны-то на каком этапе появились?
— Переехала с семьёй обратно в Северодвинск. Это был 1999 год, когда здесь было очень тяжело с работой.
— Не жалеете, что так получилось?
— Нет. Работа во многом пересекается. Мы же занимаемся и общественной деятельностью, в которой есть воспитательный момент.
— Успех в профессии, на ваш взгляд, в чём заключается?
— В трудолюбии. Я трудоголик. И сотрудники у меня такие же. Бывает, и в пять утра можем на работу прийти, и ночью проверки делаем.

«Импульс» шёл от сердца
— Для вас самой что значит победа в конкурсе «Женщина года»?
— Во-первых, то, что оценён мой труд. И не только профессиональный. Длительное время мы стараемся помогать осуждённым без лишения свободы решать социальные проблемы. Так в своё время появилась общественная организация «Доверие», с которой мы тесно сотрудничаем. Первый совместный грант, который мы реализовали через «Доверие» вместе с руководителем КДН Татьяной Букуровой, — проект по социализации вступивших в конфликт с законом подростков «Импульс» — произвёл настоящий фурор. Он победил во всероссийском конкурсе Фонда поддержки детей, оказавшихся в трудной жизненной ситуации, и получил финансирование в два миллиона рублей.
— Как думаете, что тут больше повлияло — сама тема или тщательная подготовка?
— Этот грант пронесён через душу. Что, видимо, отразилось в заявке: люди почувствовали, что нам это действительно нужно. Модель социального сопровождения осуждённых, созданная в Северодвинске, сегодня единственная в России. И мы этим очень гордимся!
— А идея проекта как появилась?
— Она зрела давно. Сотрудники инспекции, контролируя осуждённых, руководствуются законом. У нас нет вольностей в работе. А люди-то приходят разные: у одного проблемы с восстановлением документов, у другого — с жильём, у третьего — со взаимоотношениями в семье, у четвёртого что-то со здоровьем… Нужен был человек, который возьмёт осуждённого за руку, приведёт, например, в УФМС и вместе с ним напишет заявление о получении утерянного паспорта. Когда-то я сама этим занималась. Но охватить всех невозможно: через инспекцию за год проходит около 800 осуждённых.

Стереотипам здесь не место
— Должность, в которой вы сейчас работаете, она мужская или женская?
— В Архангельской области очень много женщин-начальников уголовно-исполнительных инспекций. Некоторое время назад отделом дознания в ОМВД у нас руководила женщина, и хорошо справлялась. А сколько женщин среди судей.
— Тогда так: что женщина в отличие от мужчины может в эту работу привнести?
— Могу о себе только сказать: элемент творчества и желание решать проблемы попадающих к нам граждан.
— Подростков среди подопечных за последние годы стало больше?
— Эта цифра нестабильна: прошла амнистия — количество снизилось. Потом снова рост. Большая проблема среди несовершеннолетних сейчас — увеличение количества статей по употреблению наркотиков.
— На эту категорию не планируете отдельный проект нацелить?
— Планируем! Есть очень интересная задумка, работать скорее всего будем в партнёрстве с женской организацией. Но пока всё держим в секрете.

«Мама, пошли роботов смотреть!»
— Вас считают второй мамой для многих оступившихся ребят. А с собственным сыном как выстраивали отношения?
— Воспитывала его с достаточной долей свободы. У меня не было предубеждения (считаю это ошибкой многих родителей) против того, чтобы у ребёнка были карманные деньги. Он всегда мог купить себе пирожок или молоко. При этом был научен, что чипсы — это не еда, а тоник — не питьё.
— То есть вы ему доверяли и не проверяли.
— Однозначно. Один раз рассказала, что такое сигареты и сколько на них тратится, — он меня понял. Объяснила, что кроме алкоголя у человека могут быть другие удовольствия — путешествия, например. Мы с ним ежегодно куда-то ездили: если в Петербург, то на три недели и по два музея в день.
— Многим зачастую не хватает времени просто пообщаться с ребёнком. У вас есть что-то, что вы делаете вместе?
— Очень люблю смотреть боевую фантастику с роботами. Это из детства. Поэтому сын, когда знает, что в кино будет такой фильм, всегда говорит: «Мама, пошли!»

«Жди меня» по-северодвински
— За 15 лет работы в инспекции случались истории, которые вас изменили?
— Был один поучительный случай. На учёте у нас состоял подросток из неблагополучной семьи. Фактически жил один в комнате, снимать которую было некому. Попал в воспитательную колонию, а после освобождения через какое-то время — опять к нам. Успел отморозить себе где-то ступни — ходил на протезах, но жить по-прежнему было негде.
Разговорились как-то о детстве. Он вдруг вспомнил, что жил у бабушки в Брянской области, и у той был дом. Спрашиваю: «А у бабушки сколько детей?». «Мой отец один». «И ты у отца один. Значит, бабушкин дом по наследству должен перейти тебе!» Вспомнил название села, я сделала туда запрос. Оказалось, дом до сих пор жилой, но не оформлен: бабушка умерла, и там проживает его родственник.
Справили необходимые документы, обратились в соцзащиту, чтобы помогли билеты до Брянска купить. Посадила парня на поезд на Москву, дала соседям по купе свой номер телефона, а сама думаю: «Господи, да как же он переедет с одного вокзала на другой, безногий-то?» Осенило. Звоню в программу «Жди меня» (у них была раньше служба помощи) и спрашиваю: «Вам нужен ещё один бомж в Москве?» Отвечают: нет. «Тогда встречайте такого-то на таком-то вокзале». И встретили ведь: посадили в машину и довезли куда требовалось!
Парень благополучно доехал до Брянска и живёт сейчас со своим родственником. Не знаю, хорошо ли живёт, но там хотя бы теплее и есть своя недвижимость.
— Спасибо-то вам хоть сказал?
— А мне это было не важно. Сделала доброе дело, и у самой на душе стало легче.