О нештатной ситуации в Белом море, которая могла обернуться для Северодвинска катастрофой

Эту статью я посвящаю командиру тяжёлого ракетного подводного крейсера ТК-17 «Архангельск», капитану I ранга И.Е. Гришкову. 27 сентября 1991 года он своими действиями предотвратил в Белом море трагедию, которая была бы соизмерима с трагической гибелью АПЛ «Курск» или того хуже с масштабом Чернобыльской аварии. Зная хорошо Игоря Евгеньевича Гришкова, могу утверждать, что он честно служил своей Родине, будучи высоким профессионалом, крепким организатором, командиром для войны. И.Е. Гришков достоин присвоения звания Героя Российской Федерации за личные заслуги перед государством, связанные с совершением геройского подвига.

Взрыв в стрельбовой шахте
27 сентября 1991 года, выполнив на берегу все положенные подготовительные мероприятия, загруженный полным штатным боекомплектом, в том числе и ядерным, за исключением практической ракеты, тяжёлый ракетный подводный крейсер ТК-17 под командованием капитана I ранга И.Е. Гришкова вышел в море для выполнения практической ракетной стрельбы с фактическим пуском одной ракеты по назначенной учебной цели. Подготовленный экипаж без суеты выполнял свои обязанности по корабельным расписаниям. Переход подводного крейсера в полигон боевой подготовки шёл строго по плану, все системы и механизмы работали исправно, обеспечивая заданную боевую готовность крейсера. Командир и экипаж готовились к ракетной стрельбе.
Получив приказание на стрельбу, ТК-17 погрузился на стартовую глубину, лёг на боевой курс и в 19.00 27 сентября начал предстартовую подготовку практической ракеты к нанесению учебного удара по береговой цели.
19.05. В ходе предстартовой подготовки произошла автоматическая отмена старта ракеты. Командир исключил ракету из залпа, а личный состав ракетной боевой части приступил к выполнению мероприятий по безопасному содержанию ракеты в шахте после отмены старта. Командир ТК-17 Игорь Гришков, соблюдая меры безопасности, начал всплытие в надводное положение для передачи радио на управляющее КП об обстановке на корабле.
19.13. Подняты выдвижные устройства, и лодка начала продуваться для всплытия в надводное положение. В этот момент подводный крейсер сотрясают три следующих друг за другом мощных удара с правого борта, и он начинает стремительно валиться на правый борт и на нос — последовательно взрывались ступени стотонной твёрдотопливной ракеты в стрельбовой шахте.
Для стабилизации обстановки командир принимает единственно правильное решение — аварийно всплыть в надводное положение с одновременным продуванием всех цистерн главного балласта. Приказание командира экипаж немедленно выполнил, и после всплытия в надводное положение аварийные крен и дифферент были почти ликвидированы за счёт дополнительного поддутия цистерн главного балласта с правого борта.
19.15. В ТК-17 в надводном положении подняты необходимые выдвижные устройства, установлена связь с судном обеспечения и передано по радио сообщение об аварии.
19.16. Обстановка на корпусе, на носу и корме резко ухудшилась: возник объёмный пожар на палубе и рубке — это горело твёрдое ракетное топливо, выброшенное из ракетной шахты. Оценив обстановку на лёгком корпусе и внутри подводного крейсера, командир принял решение немедленно выполнить манёвр срочного погружения для смыва горящего твёрдого топлива с корпуса крейсера.
19.22. Тяжёлый крейсер погрузился на перископную глубину и сразу же, по замыслу командира (горящие обломки должны были уже быть смыты с корпуса), начал всплытие в надводное положение с целью немедленного пополнения запаса воздуха высокого давления.
После всплытия ТК-17 в надводное положение аварийная ситуация в стрельбовой шахте и на корпусе крейсера была не только локализована, но и ликвидирована. Личный состав при борьбе за живучесть подводного крейсера не пострадал, а крейсер сохранил способность самостоятельного перехода в надводном положении в пункт погрузки ракет.

Почему командир так сделал
Таковы вкратце события, которые произошли на ТК-17 во время выполнения им плановой ракетной стрельбы в полигоне Белого моря.
Однако обстоятельства требуют более тщательно и внимательно подойти к описанию и оценке действий командира ТК-17 капитана I ранга И.Е. Гришкова как в период подготовки к стрельбе практической ракетой, так и в период борьбы за живучесть ракетного оружия и тяжёлого крейсера.
Во-первых, действия личного состава экипажа и командира тяжёлого крейсера И. Гришкова в период подготовки к практической стрельбе были высокопрофессиональными, с жёстким выполнением всех положенных боевых нормативов. Все комиссии, проверявшие корабль и экипаж, отмечали отличную подготовку техники и людей к выполнению боевого упражнения. В качественной подготовке корабля и экипажа к выполнению главного боевого упражнения заложены не только высокий профессионализм командира как подводника и организатора, но и высокая преданность его своей Родине, и верность долгу в выполнении всех ракетных пусков только на отлично.
Во-вторых, после исключения практической ракеты из залпа командир действовал строго по флотской инструкции — начал всплывать в надводное положение и готовил радио для передачи о сложившейся ситуации на корабле.
В-третьих, ситуация усугубилась взрывами, после которых крышка стрельбовой шахты была сорвана. А при резком нарастании дифферента на нос и крене на правый борт командир принял единственно правильное решение — вести борьбу за живучесть корабля в надводном положении. Для этого продул все цистерны главного балласта, а также дополнительно поддувал цистерны с правого борта для удержания крена и дифферента лодки в допустимых пределах, обеспечивая удовлетворительные условия работы корабельных систем и механизмов.
В-четвёртых, мгновенная оценка сложившей ситуации командиром для принятия дальнейших решений по борьбе за живучесть подводного крейсера. А ситуация после всплытия оказалась следующей. Энергия взрыва ракеты вырвала крышку шахты, верхний рубочный люк боевой рубки не открывался — его приварило горевшими обломками твёрдого топлива, поэтому выйти наверх для более точной оценки обстановки было невозможно. Кроме того, лёгкий корпус крейсера и боевая рубка горели из-за разброса твёрдого топлива взорвавшейся ракеты. При этом запаса хода у лодки не было — правая линия вала заклинена, а левая давала только 30 оборотов (причину этого обстоятельства выяснили на базе — винты стопорились остатками от корпуса взорвавшейся ракеты). Запаса воздуха высокого давления для аварийного всплытия не было, часть поднятых выдвижных устройств не опускалась, а сама лодка была разгерметизирована: в отсеке № 19 прогорел забортный сальник — и продукты горения снаружи просачивались внутрь, вызывая задымление. И главное — над командным пунктом лодки нависла непосредственная угроза, поскольку он был отрезан от возможности выхода наружу из-за приваренного рубочного люка и от выхода в смежный 19-й отсек из-за его возможного затопления при погружении через прогоревший сальник выдвижного устройства.
Напомню, что руководящие документы жёстко рекомендуют командиру вести борьбу за живучесть подводного крейсера только в надводном положении и, если это возможно, с привлечением противоаварийных сил и средств флота.
И тут без запаса скорости и необходимого запаса ВВД для аварийного всплытия, под угрозой затопления при погружении самого большого отсека лодки
И. Гришков мужественно принимает нестандартное, полное риска решение для локализации объёмного пожара на корабле…

Слушать в отсеках!
А именно — немедленно погрузиться на перископную глубину (пожар должен быть ликвидирован в шахте и на корпусе корабля) и без задержки на глубине всплыть в надводное положение. Риск такого решения был исключительно высок, но оно было единственно верное. Только при погружении возможно было прекратить горение твёрдого топлива ракеты в шахте и на палубе и, самое главное, не допустить перегрева боевых ракет в соседних шахтах. При нагреве непременно бы возникли взрывы боевых ракет с ядерными боеголовками — и катастрофы уже было бы не избежать.
Основной риск состоял в том, что при неудавшемся манёвре или при усложнении аварийной обстановки тяжёлый крейсер мог и не всплыть и лёг бы на грунт на глубине 160 метров, центральный пост был бы на грунте полностью изолирован от отсеков крейсера и его личный состав не смог бы покинуть корабль: рубочный люк не открывался.
Дав жёсткий инструктаж подчинённым, командир приступил к манёвру. В этот момент, конечно, только И.Е. Гришков один полностью осознавал риск и свою ответственность. Он всем сердцем ощущал величину беды, если крейсер не сможет всплыть в надводное положение. И величина этой беды — гибель экипажа.
Останься он в надводном положении — ситуация могла быть ещё сложнее: объёмный пожар сначала бы взорвал баллоны ВВД в надстройке, что привело бы к повреждению прочного корпуса, систем и механизмов ракетных шахт. В них при высокой температуре горения могли бы начаться систематические взрывы боевых ракет с разбросом ядерных боеголовок, а это экологическая катастрофа для Белого моря и фактически гибель Северодвинска и поморских селений.
Итак, командир выбирает погружение на перископную глубину. При положительном исходе манёвра Белое море, Северодвинск и поморы оставались в живых, а дорогой тяжёлый подводный крейсер сохранён для флота страны. При отрицательном результате погибает только экипаж, унося с собой свою беду на глубину, героически защитив Беломорье.
К счастью, экипаж ТК-17 блестяще выполнил запланированный манёвр. Пожар на корабле был ликвидирован, подводный крейсер сохранен для России и Флота, а Северодвинск и Белое море спасены. Пополнив запас ВВД, тяжёлый подводный крейсер начал медленное движение в сторону базы, где экипаж уже ожидала флотская комиссия для выяснения причины несостоявшегося старта ракеты.

Борис Александрович Попов — контр-адмирал, доктор военных наук, профессор. Ветеран подводной службы ВМФ Российской Федерации (стаж подводной службы 27 лет). Командир РПКСН (1978—1984 гг.), заместитель командира 41-й дивизии ракетных подводных лодок Северного флота (1984—1987 гг.). За время службы на ракетных подводных лодках выполнил успешно 19 пусков практических баллистических ракет. Экипаж Б.А. Попова дважды (1980, 1982) объявлялся Главнокомандующим ВМФ лучшим по ракетным стрельбам баллистическими ракетами в ВМФ СССР.

Борис ПОПОВ