Судьбу любого спектакля решает зритель

6 октября в Северодвинском драмтеатре было сразу три повода, чтобы собрать весь зал. Первый — открытие театрального сезона. Второй — премьера спектакля «Три высокие женщины». Третий — бенефис Юлии Корельской в честь её юбилея. Юлия Корельская, служит в Северодвинском драматическом театре с сентября 1995 года. Она окончила режиссёрский факультет Архангельского колледжа культуры и искусства, недолгое время работала режиссёром в АГКЦ. В спектакле «Три высокие женщины» Юлия сыграла главную роль, хотя, по её словам, все три роли равнозначные. После премьеры мы поговорили с Юлей о театре, ролях, советском детстве и жизни после пятидесяти.

В Северодвинский драматический театр Юлия Корельская пришла в 1995 году в надежде получить любую работу. Тогда у неё состоялся разговор с директором театра Виктором Ивановичем Дорошем, по её словам, очень театральным человеком. Он предложил ей пройти собеседование у главного режиссёра Вячеслава Александровича Иванова. Как говорит сама Юля, она встретилась с ним, когда ждала встречи с директором.

— Сижу в приёмной, жду, когда пригласят к директору. И тут заходит высокий мужчина в джинсовом костюме и, посмотрев на меня, слегка надменно произносит: «О, барышня пришла в артистки наниматься». Я тогда про себя подумала: «Ну надо же, какой противный», — вспоминает Юлия.

Собеседование длилось минут пятнадцать, Вячеслав Александрович попросил Юлию что-нибудь почитать и спеть. А после этого сказал, что она принята в театр актрисой. С того момента Юлия Корельская служит в Северодвинском драмтеатре.

Юлия Корельская родилась в Северодвинске, окончила 14-ю гимназию. В то время её директором был Сергей Григорьевич Попа. Как вспоминает Юля, ему тогда было всего 27 лет, он был очень похож на Дмитрия Харатьяна — такой же молодой и красивый. Потом был колледж культуры, который она окончила на отлично. А дальше — настоящая театральная жизнь и много ролей. Получив согласие Юли на наш разговор, я не могла не спросить её о премьере, которая вызвала столько эмоций у зрителей.

— Премьера была эпатажной и неоднозначной для нашего зрителя. Как вы сами оцениваете этот спектакль?

— Спектакль необычный, эпатажный и провокационный. Но того иллюстративного театра, который был раньше, уже нет. Сегодня театр, с моей точки зрения, должен отображать нашу жизнь, быть настоящим. Мы читали непривычный текст, но нас порой ужасает зеркало, когда мы в нём узнаём себя — это не всегда нравится. Постановка сделана в жанре трагифарса, где гомерический хохот сменяется трагическим повествованием — это резкая смена настроения. Есть моменты, которые слишком оголены, но хуже, когда спектакль оставляет зрителя равнодушным.

— Вжиться в образ героя непросто, тем более 92-летней не совсем здоровой женщины. Как вы работали над ролью?

— Здесь много актёрского наблюдения: я наблюдаю в жизни за людьми, подмечаю что-то, а потом переношу на своего героя. Самое простое — это выучить текст, самое сложное — это залезть в голову другого человека и понять, что правит им, понять его настроение, мысли и это передать.

— Вы ожидали такой реакции зрителей, готовы были к разным мнениям?

— Мы предполагали, что так может быть. Но пьеса была выбрана, роли распределены, и мы решили это играть. На репетициях часто добавляются детали, то, чего нет в пьесе, делается это интуитивно, потому что ты так чувствуешь и видишь. К примеру, когда сломанная рука вдруг начинает вести себя как совершенно здоровая или мгновенное засыпание и храп старой женщины посреди разговора — это придумывалось по ходу, но это было смешно. Что касается разных мнений, считаю, что так и должно быть.

— «Три высокие женщины». Почему спектакль носит такое название?

— Знаете, это как в детстве, когда деревья были большими. Смысл в том, что высокие — значит приукрашенные. Нам часто кажется, что когда-то было лучше, чем сейчас. Почему-то мы все живём или в будущем, или в прошлом, тогда как жить нужно здесь и сейчас. Часто говорим себе: «Сейчас надо перетерпеть, а потом будет лучше». Это наше чисто русское.

— Вы не раз утверждали, что можете себе позволить говорить, что думаете, и не делать того, чего не хочется. Но не всем нравится правда. Вы по натуре бунтарь?

— Нет, не бунтарь. Но я не приемлю вранья ни в каком виде. Я всегда пытаюсь договориться, но если нет, то не стану идти против своей совести, мне с ней жить каждый день. Могу пойти на компромисс, если за моей спиной люди, но если ситуация, когда только я решаю, и если против совести — никаких компромиссов быть не может.

— Какое у вас самое яркое воспоминание из детства?

— Все мои самые лучшие воспоминания из советского детства связаны с моим дедом — Андреем Николаевичем Бызовым. Он читал мне Пушкина, дарил книги, а однажды подарил книгу Маяковского на английском языке. Именно он взял меня за руку и отвёл в 36-ю музыкальную школу, меня послушали и взяли, а я тогда узнала, что у меня есть слух. Правда, во втором классе я её бросила, гордо заявив родителям, что больше туда не пойду, и спорить со мной никто не стал. Позже снова вернулась, поступила на вечернее отделение и успешно окончила.

— Вы рассказывали, что дед водил вас с сёстрами на все интересные мероприятия.

— Ледовые шоу, цирк, ёлки — мы всегда ходили только с дедом. Перед каждым событием он нам говорил: «Девочки, надевайте красивые платья, мы едем в цирк!» И нам так это нравилось. А ещё я долго верила в то, что 7 ноября вся страна отдыхала, потому что у деда был день рождения. У нас дома всегда собиралось много гостей, было весело, шумно, мы с сёстрами пели, читали стихи. За революцию в нашей семье никто не пил, поэтому была в полной уверенности, что выходной — в честь моего деда.

— Какие предметы в школе были любимыми?

— Литература и химия. Я даже принимала участие в олимпиадах по химии и занимала не последние места. Ещё очень любила английский, но это благодаря талантливым преподавателям.

— Есть ли у вас любимый фильм?

— Есть фильмы, которые люблю пересматривать. «Начальник Чукотки», «Зеркало» Тарковского, «Гори, гори, моя звезда». Люблю все фильмы с участием Чарли Чаплина. Из современных нравятся фильмы Гая Ричи. Любимый актёр — Колин Фаррелл. Я — киноман, но не все фильмы нравятся.

— Вы любите Фёдора Достоевского.

— В России все люди делятся на тех, кто любит Толстого, и тех, кто любит Достоевского. Люблю его за понимание человеческой природы и человеческой души. Он понимал драму и умел её показать. Ведь, когда нет драмы и всё правильно и симметрично, появляется ощущение угнетения и тоталитаризма. Если в этой системе координат появляется одна неправильная деталь — появляется драма, а это всегда интересно, потому что это развитие. Логично, что любимое произведение Достоевского — «Преступление и наказание».

— Какой сегодня ваш зритель, каким вы его видите?

— Театр начинается тогда, когда один человек встаёт перед другим и начинает рассказывать свою точку зрения. Без зрителя ничего не состоится. Зритель сегодня, как и всегда, разный. Судьбу любого спектакля решает зритель, без его участия ничего не состоится. Я рада, что спектакль «Три высокие женщины» вызвал столько эмоций, мнения должны быть разными.

— Жизнь после пятидесяти меняется?

— Я сегодня самый счастливый человек. У меня взрослый сын, любимая работа. А ещё есть танцы, йога, акробатика, вокал, репетиции, вот думаю, как мне всё успеть. Я не перестаю удивляться и радоваться счастливым моментам, ценить простые вещи. Уверена, когда нас ничего не удивляет, когда мы перестаём хотеть познавать этот мир, жизнь заканчивается. Поэтому сегодня у меня в жизни новый этап.

— Ваша любимая цитата?

— Мне для жизни немного надо. Булку хлеба да стакан молока. И ещё вот это небо и вот эти вот облака… Велимир Хлебников. Простой русский гений. Всё.

Фото из личного архива Юлии Корельской