История музейных предметов: из дневника участника первой зимовки на мысе Челюскин
1930-е годы прошли для Советского Союза под знаком Арктики. Научно-исследовательские экспедиции, арктические плавания, северные полярные станции и многое другое. В череде этих событий — создание одной из метеорологических станций на побережье Северного Ледовитого океана, на мысе Челюскин. Первая группа зимовщиков прибыла на мыс на ледокольном пароходе «Русанов» в августе 1932 года, 90 лет назад.
31 июля 1932 года ледокольный пароход «Русанов» вышел из Архангельска с двумя группами зимовщиков на борту, одну из них необходимо было доставить на мыс Челюскин полуострова Таймыр для строительства новой метеорологической станции. Места назначения судно достигло 22 августа, за несколько дней стоянки с «Русанова» были выгружены стройматериалы, оборудование, построен первый жилой дом. Чуть позже появились дополнительные сооружения: склад, собачник, баня.
В фондах музея хранится небольшая тетрадь с рукописными записями — это личный дневник Владимира Антоновича Знахарева, участника первой зимовки на мысе Челюскин. Первая запись в его дневнике сделана ровно 90 лет назад: «31-го нас высадили на берег в совершенно не выстроенный дом, спали в кладовой на ящиках в спальных мешках… Русанов ушёл 5 сентября, со дня отхода мы работали по уборке своих грузов в кладовые и достраивали внутреннее помещение дома, который нам оставили в архиплачевном состоянии. Но всё же мы осилили эти трудности и сейчас начинаем обзаводиться собственными комнатами, живём по два человека».
Далее также будут приводиться цитаты из дневника, в которых сохранён авторский стиль.
На первую зимовку 1932/1933 года осталось 10 человек под начальством врача Георгиевского. Научный штат был усилен и включал двух метеорологов Ф. П. Антонова и П. П. Неволина, гидролога В. Н. Кошкина, геолога Аллера и биолога Рутилевского. В состав экспедиции входил и обслуживающий персонал, Владимир Антонович был поваром на станции.
Затерянная далеко на Севере небольшая группа людей проводила исследования. Каждый месяц два-три человека на собаках или на лыжах уходили маршрутами на несколько дней, обследуя районы мыса. В этот же период налаживался и быт станции. Особой радостью для зимовщиков стало введение в строй бани. Героические усилия первопроходцев по обустройству станции всплывают из скудных строк автора дневника.
«16 сентября. Волна забивает берег. Озеро наполнилось солёной водой, так что воду берём из луж».
«29 января. Топили баню после месячного перерыва без бани (не позволяли погодные условия)».
«24 марта. Вечером в 10 часов вернулись из маршрута. Борис Дмитриевич обморозил шею и пальцы на ногах».
При перелистывании страниц обращаешь особое внимание на страницу с учётом слов: «13 ноября — 75 слов, 18 — 25 слов, 27 — 21 слово, 11 декабря — 25 слов» — и так до 25 марта. Что это? Изучение новых слов? Или…Ответ нашёлся через несколько страниц: подсчёт слов — для телеграмм, переданных семье в Архангельск. Там ждали Владимира Антоновича любимые жена и дочка.
Радио и телеграф были для зимовщиков единственной ниточкой, связывающей их с большим миром: они ловили радиопередачи из Москвы и Ленинграда, отправляли нормированные телеграммы родственникам, с большим волнением ожидая их ответов. Изредка проходили сеансы связи — перекличка, благодаря которой была возможность услышать родные голоса. Как до другой планеты доходили до Арктики сведения о жизни в мире.
Запись от 16 марта 1933 года: «Получил телеграмму, не особенно приятную. Пишет (жена) засолить медвежатины. Значит, жизнь никуда не годится ничего нет, всё вздорожало. Мои предположения сбываются, возвращусь — и деньги будут стоит грош…»
О погодных условиях на станции рассказывается в каждой записи:
«14 сентября. Погода изменилась, чувствуется похолодание. Снегу нет и льдов».
«25 сентября. Сегодня температура 1,8 холода, выпал снег».
«12 октября. Погода стоит хорошая. Мороз от 10 до 15 градусов».
«5 ноября. Три дня стояла метель, сегодня к вечеру стихло. День сократился, так что огонь горит весь день».
А затем мороз, метель, мороз, метель…
«16 января. Шторм, метель. Выйти на улицу никак не возможно, в доме температура минус 2 и до 10 градусов, все ходят в полушубках».
«1 мая. Пасмурно, мороз 15 градусов. Сегодня там, в мире, празднуют трудовой пролетарский праздник».
«25 мая. Погода — штиль, солнце, ясно. За всё время такой первый день у нас».
«2 июня. Погода пасмурная. Ждём таяния снега».
«15 июня. Сегодня у нас несчастье. Пропал Б. Д. (начальник экспедиции — врач Георгиевский), во время ночи возвращался домой. Была метель, наверно, заблудился, во все концы ушли и уехали на собаках искать. 2 часа ночи — привезли слепого. Антонов (из партии спасателей) тоже жалуется на глаза».
«8 июля. Температура с 1 июля стоит положительная, таяние идёт медленно».
«24 июля. Погода стоит отвратительная, пролив вскрылся, несёт лёд густыми полями».
«31 августа. Туман, пасмурно. Ночью подошёл долгожданный ледокол».
Такова она — суровая реальность, ведь мыс Челюскин — самая северная точка материка Евразия. Мыс далеко выдаётся в пролив Вилькицкого, который связывает два полярных моря — Карское и Лаптевых. Почти весь год пролив закрыт льдами; это место — своеобразный замок, запирающий Северный морской путь. Около 10 месяцев в году температура на мысе отрицательная, постоянные морозы, метель и туманы.
Несмотря на такие условия, мыс Челюскин не был необитаемым. В первые же дни после высадки экспедиция столкнулась с белыми медведями, моржами, морскими зайцами и др. В дальнейшем из состава зимовщиков был создан зверобойный колхоз. Охотиться ходили как по несколько человек, так и по одному, ставили ловушки.
«Медведь опять пришёл к первым торосам. Я пошёл на лыжах, подобрался близко, но стрелять неудобно из-за торосов. Первой пулей ранил в шею, второй — в ногу, третьей — мимо. А у меня всего только четыре патрона. Воспылав жаром охоты, выпустил и последний патрон. Остался совершенно не вооружён, а поэтому рисковал быть жертвой медведя, но, на моё счастье, собаки, хотя и молодые, стали наступать на него, и он, раненый, стал уходить, а я побежал на станцию, выбиваясь из сил» (запись от 8 мая 1933 года).
Каждый из зимовщиков уехал с мыса с багажом шкур — сувениров из Арктики, символизирующих беспредельную власть и мощь советского человека везде и во всём.
Материал подготовили научные сотрудники музея Н. А. ФЁДОРОВА, А. Ф. ЦВЕТКОВА
