По праздничному поводу — разговор с фельдшером скорой помощи Татьяной Щербаковой
Они приходят на помощь первыми, их работа — почти военные действия, непрестанная борьба за жизнь и здоровье северян. Татьяна Щербакова выбрала профессию фельдшера скорой помощи осмысленно и уже в зрелом возрасте.
— Двадцать лет назад я пошла работать дезинсектором на «скорую помощь», немного поработала на уборке автомобилей, потом стала санитаркой. В выездной бригаде был такой состав: врач, фельдшер и санитар. Там я поняла, что меня эта работа привлекает, и я пошла учиться. Выучилась на медсестру в Северодвинском колледже и начала работать в восьмой бригаде. Работа стала ещё интереснее. Затем фельдшеры начали работать в бригадах и в фельдшерско-акушерских пунктах самостоятельно. Я прошла переобучение в Архангельске и стала фельдшером.
— У вас был какой-то пример в жизни при принятии решения стать медиком?
— Нет, примера не было. Мама работала портным, папа был водителем, медицину я выбрала единственная в семье, где никто не был причастен к этой сфере.
— А как отреагировали в семье на такой выбор? Поддержали?
— Меня очень поддержал мой муж. Моё первое образование — швея, работала в частных ателье. И поняла, что это для меня не профессия, это скорее занятие для дома. Но на работе тоже поддержали, сказали: надо идти учиться. Работала фельдшером в выездной бригаде и самостоятельно. Потом в силу обстоятельств мне был рекомендован только лёгкий труд. И меня перевели работать фельдшером по приёму вызовов на «скорой помощи». И там я тружусь с 2016 года.
— Что это за работа — диспетчер?
— Серьёзный труд: ты должен определить по телефонному разговору, что с человеком. Звонит сам пострадавший, заболевший, его родственник либо очевидец какого-то события — поступает примерно поровну тех и других обращений. И нужно быстро понять, что и как. Для этого у нас есть алгоритм, что мы должны спросить. Иногда даже люди по телефону говорят: слишком много вопросов, просто запишите адрес и приезжайте. А нам ведь нужно определиться, что именно там произошло, к чему готовить бригаду, которая сейчас отправится или уже в пути. Это сложный, ответственный труд. Надо также объяснить по телефону, что людям делать до приезда «скорой». Например, если человек впервые испытывает приступ эпилепсии, ему или очевидцам может показаться, что он вообще умирает. И нужно дать понятные рекомендации, что сделать для эффективной помощи. Но в работу «скорой» в целом все, каждое звено вносит равноценный вклад.
— Работа «скорой» — это труд команды?
— Да. Поступающий звонок принимает фельдшер, передаёт информацию эвакуатору, который отвечает за распределение бригад. И ему нужно сказать, куда более срочно требуется отправить помощь.
— Татьяна Владимировна, последние два с половиной ковидных года внесли сильную коррективу в работу «скорой»?
— Это было не только для «скорой», но и для всех очень непростое время. Вызовов было очень много, нагрузка была колоссальная, люди работали сутками. Нагрузку испытывали не только физическую, но и эмоциональную, у людей был страх: температура, пропало обоняние, не могут дождаться медика из поликлиники, а там тоже все загружены… Надо было каждого выслушать, дать человеку выговориться.
— А наибольшая нагрузка в тот период когда была? В самом начале, весной 2020 года?
— Да, вызовов тогда было очень много. Да и больницы с трудом могли принять всех заболевших. Чуть позже нашли возможность распределять, кого можно оставить дома, а кого немедленно госпитализировать.
— Ведь и сами медики тогда тоже часто заболевали?
— Да, многие переболели, и по несколько раз. Кто лежал в больнице, кто дома. Сейчас гораздо легче, в 2021 году уже всё стало понятнее.
Коллектив за всё это время показал себя сплочённым, дружным, нас поддерживает руководство, поддерживаем и мы друг друга, работали и работаем единой командой в режиме «24 на 7». Тогда постоянно держали телефоны включёнными, на случай если кто-то из коллег заболеет. Были созданы дополнительные бригады. Водители, экономисты, механики — все работали для того, чтобы как можно быстрее и эффективнее оказывать помощь.
Ещё нас выручали электронные планшеты, на них мы передавали историю болезни пациента, к которому бригада отправлялась на вызов. Сейчас помимо письменных ведутся электронные карты, чтобы все записи были доступны. Проходит учёба по взрослой и детской реанимации, учёба по родам.
— А бывают случаи, когда вам по телефону, ещё до приезда бригады на место, нужно оказывать помощь?
— Конечно. У нас уже несколько лет ведётся дистанционная реанимация, когда бригада отправляется на вызов, но мы не кладём трубку, просим поставить телефон на громкую связь и спрашиваем, готов ли человек делать реанимационные мероприятия. Ведь бывает, что люди от растерянности, страха отказываются действовать сами, кричат, не могут слушать и правильно действовать.
Со слезами, мелькнувшими в глазах, Татьяна вспомнила два случая: как удалось вернуть к жизни пожилого человека ещё до приезда бригады и как радостно отец задохнувшегося малыша кричал в трубку «Он снова дышит!» после того, как были даны верные рекомендации по неотложной первой помощи.
— Татьяна Владимировна, от имени всех северодвинцев огромная благодарность в вашем лице всем сотрудникам «скорой помощи» и медикам! Что вы пожелаете землякам и коллегам в канун вашего профессионального праздника?
— Всем, каждому — крепкого здоровья! Счастливого будущего, светлых надежд, исполнения всех желаний!
Фото автора
