Книгу «Семнадцать лет в советских лагерях» презентовали в городе корабелов
Книгу, впервые изданную на русском языке в 2021 году в Москве, представили в северодвинском ЦКиОМ 16 января. Воспоминания француженки Андре Сенторенс не оставили равнодушным никого, презентация прошла при полном зале, с огромной благодарностью в адрес создателей книги.
Социалистический реализм как он есть
Реальность, выпавшая на долю француженки Клотильды Андре Сенторенс. Её жизнелюбие и крестьянская закалка, которые помогли ей не только остаться живой, но и не сломиться. Вернуться во Францию в 1956 году и рассказать современникам о собственном опыте в книге воспоминаний.
Как было отмечено на встрече, свой срок в Ягринлаге Сенторенс провела на строительстве аэродрома в Васьково и в Молотовске. Вот что автор говорит о городе времени его строительства:
«Можно сказать, что в строительстве нового города участвовали представители всех национальностей СССР, а вырубкой леса занималась бесплатная рабочая сила. В августе в Молотовск прибыли работники-добровольцы, мужчины и женщины. Они поверили пустым обещаниям, но быстро разочаровались, пожив по 10—15 человек в одной комнате. Тем, кто уже хотел собирать вещи, напомнили, что они подписали контракт на три года и не могут уехать. Если же они ослушаются и будут пойманы, их ждёт трёхлетний лагерный срок. Рабочие в моём квартале жили в ужасающих условиях, с приходом оттепели им приходилось откачивать воду, скопившуюся под полом барака».
А это эпизоды о времени, когда автор работала медсестрой, оставаясь заключённой Ягринлага:
«На следующий день меня перевели во второе лаготделение под начало доктора Васильева, в палату больных пеллагрой и цингой. По мнению врача, из двухсот пациентов, лежащих там, 75 процентов были обречены. Эти несчастные умирали, как мухи, и из одного конца барака в другой раздавались голоса: «Сестричка, помоги мне! Спаси меня!» Мне так хотелось выйти из помещения, где главным надзирателем была Смерть, я всерьёз думала, что потеряю рассудок среди больных, находящихся в предсмертной агонии, и уже умерших. Каждую ночь прибывала очередная партия, но большая часть из них умирала ещё до медицинского осмотра.
Я получила указание делать всем заключённым инъекции от брюшного тифа и дизентерии, но никто не согласился на эту процедуру: эти уколы вызывали лихорадку, а заключённым не давали освобождение от работы. Нужно было сломить их упрямство, и начальник лагеря распорядился, чтобы кухня кормила только тех, кто дал себя уколоть».
Андре отзывалась о своих современниках в советской России не только с состраданием, были в её отношении и совсем другие эмоции:
«Страх парализует разум, и даже близким друзьям не осмеливаешься высказать свои истинные взгляды. Можно стенать, рыдать, ругаться, но когда нужно назвать имена виновных — все молчат. Да, то, что меня возмущало, — это молчание и пассивность. Молчать — значит быть соучастником.
По справедливости, народ можно упрекнуть в том, что он молчал и не протестовал против последовательно совершаемых преступлений, неподвластных человеческому рассудку. Есть пассивность, которая непростительна».
Невероятно! Невозможно!
Книга «Семнадцать лет в советских лагерях» после издания во Франции в 1963 году к нашему времени стала библиографической редкостью. Её недавно перевёл с французского Дмитрий Белановский.
На встрече в северодвинском ЦКиОМ автор перевода рассказал, что нашёл текст случайно, но рассказ его взволновал, он отправился во Францию на поиски архива Клотильды Андре Сенторенс и её родственников. Со второго раза благодаря публикации в газете «Зюйд-Вест» в городе Бордо это удалось сделать, и второе издание книги было выпущено с большим количеством примечаний, дополнений, иллюстраций и интересным послесловием.
Дмитрий Александрович поделился с северодвинцами впечатлениями от поездки:
— Лечу во Францию, и мы встречаемся (с родственником Андре Сенторенс. — Прим. ред.) на железнодорожном вокзале в Бордо. Он меня везёт в свой маленький городок и всю дорогу повторяет два слова: «Невероятно! Невозможно! Как мы с тобой встретились? Я не понимаю!»
Он оказался невероятно общительным, жизнерадостным, совершенно замечательным человеком, вместе с женой они меня просто «укормили», приняли как самого близкого родственника.
Как рассказал Дмитрий Белановский, во Франции он переснял все материалы и, приехав в Москву, дописал своё послесловие.
— Добавил туда массу иллюстраций, в результате чего получилась такая замечательная книга, которая вышла несколько месяцев тому назад. И я очень рад, что эта книга нашла такой отклик и в Архангельске, и в Северодвинске. Понимаете, для меня как москвича это всё же достаточно абстрактная история, одно из воспоминаний узников сталинских лагерей. А для вас это живая история, и мне хочется услышать от вас какие-то отклики, — отметил автор издания.
Победить систему
В откликах северодвинцев, пришедших на творческую встречу, прозвучало, что «Семнадцать лет в советских лагерях» будут читать наравне с хрониками блокадного Ленинграда. Что эти воспоминания открывают нынешним горожанам многие, ранее неизвестные детали из жизни Молотовска 1940—1950-х годов и издание послужит источником большого объёма информации для истории Северодвинска. Что книга о былом и, казалось бы, полностью минувшем времени вдруг находит неожиданные и, увы, очень неприятные и тревожные параллели в нашей современности.
Среди озвученных отзывов был и комментарий Галины Шавериной, председателя Северодвинского отделения регионального объединения пострадавших от политических репрессий «Совесть». Галина Викторовна отметила следующее:
— Занимаясь историей Ягринлага, читая воспоминания, разговаривая с бывшими работниками и заключёнными, я могу подтвердить многое из того, что написала Андре Сенторенс. Например, она очень отрицательно отзывалась об одном сотруднике лагеря — так же отзывался о том же человеке бывший заключённый Хабибуллин. И таких совпадений много, много параллелей. О том, что был страх, он вкоренился в нас с вами и до сих пор живёт.
Николай КАРНЕЕВИЧ
Фото автора
