Разговор-дискуссия: кто виноват и что делать?

11 ноября в России объявлен Днём борьбы с кибербуллингом. Этот день был учреждён в 2019 году, а в 2020-м с началом пандемии вышел на первое место. Кибербуллинг расценивается как травля в сети, клевета, как основа токсичности интернет-среды. Интернет, как и всё в нашем мире, можно использовать как во благо, так и во зло, всё зависит от контекста и от людей, в нём обитающих. Сегодня можно с полной уверенностью сказать, что каждый второй хоть раз в жизни испытал на себе все прелести этого явления. Не все умеют реагировать на это спокойно и не давать обратной связи, большинство испытывает много негативных эмоций, потому как страдает не только человек, но порой и его репутация. Что заставляет людей нацеленно и осознанно быть агрессорами по отношению к другим и как себя обезопасить? Об этом мы поговорили с Ксенией Старцевой, педагогом-психологом и заместителем директора муниципального бюджетного образовательного учреждения «Центр психолого-педагогической, медицинской и социальной помощи». Приглашаем всех к нашей дискуссии.

— Ксения, давайте начнём с основ. Что вообще нужно понимать под словом «кибербуллинг»?

— Простыми словами, кибербуллинг — это травля, в Интернете она может быть абсолютно разной. Если буллинг — это проявление физического или психологического насилия по отношению к другим, то кибербуллинг — это тоже насилие, только в цифровом пространстве.

Как бы это ни было странно, но русский менталитет — плодородная почва для любой травли, так как позиции жертвы и жертвенности у нас испокон веков.

— В какой среде кибербуллинг цветёт больше — среди детей или взрослых?

— Конечно, среди взрослых. Если говорить о буллинге в школе, то я придерживаюсь той позиции, что любую травлю в школе за день-два может пресечь учитель. Не хочу никого обидеть, но, умышленно или нет, мы, взрослые, сами часто провоцируем на травлю — своими действиями, неосторожно брошенным словом, интонацией. Поэтому и пресечь тоже под силу взрослому.

— Какие способы лучше выбрать?

— Есть множество инструментов. Если это школа, то пусть ученик, которого травят, будет особенно значим. Можно дать ему небольшое поручение, а потом рассказать об этом и похвалить перед всем классом. В старшей школе могут помочь совместные просмотры социальных роликов, фильмов, а после их обсуждение и комментарии с правильными акцентами. Ведь с эмоциями детей работать проще, чем с эмоциями взрослого, уже сложившегося человека. Это могут быть совместные поездки, походы, мероприятия. Переключение внимания на другие социальные проблемы — помощь пожилым людям, животным. Жалость и сострадание к другим — это нормально и об этом нужно говорить с детьми в любом возрасте. Почему мы об этом забыли? Нас ведь раньше бабушки жалели, мы разве стали хуже от этого?

— Сегодня уже совершенно нормальна ситуация, когда в Сети из десяти восемь комментариев будут негативными. Вызывает удивление тот факт, что это взрослые люди, имеющие детей и семью. Почему это так распространено? Это превратилось в удовольствие?

— Надо понимать, что дети всегда зеркалят поведение и привычки взрослых. Родители пишут оскорбительные комментарии, а придя на приём к психологу, удивляются, что не понимают своего ребёнка и чем его поведение обусловлено. Когда вдруг узнают, что их сын или дочь участвовали в травле, очень удивляются. Но если сегодня открыть любой городской паблик, то можно увидеть, что негативных комментариев всегда больше, чем конструктивных или приятных. А если уж это публичный человек или представитель власти, то это почти всегда оскорбления. У нас стёрты все этические границы, отсутствует понимание субординации.

Согласно исследованиям, отсутствие границ и субординации напрямую связано и с переводом детей на дистанционное обучение, когда присутствует иллюзия, что учитель всегда в доступе — ему можно написать и днём, и ночью, отправить домашнее задание, когда вздумается. Но эта тенденция не только среди детей, она есть и у взрослых, когда Сеть дала возможность другого общения: сокращённые слова и предложения, отсутствие любых знаков препинания, тыканье — все это вводит в некую иллюзию вседоступности, но это неправильно и, как правило, имеет побочки.

— Если вернёмся к кибербуллингу, на ваш взгляд, что побуждает людей в этом участвовать? Какова природа?

— Думаю, что первое — это страх. У нас ведь поодиночке не травят, обычно это всегда группа, несколько людей, которые объединяются против одного. Чтобы себя обезопасить, лучше я примкну к большинству, чем останусь в стороне, потому что стоящему в стороне тоже может достаться. Пишут чаще с фейковых либо закрытых страниц, хотя в последнее время и с личных страниц пишут непотребные вещи и оскорбления. Что это как не наглость?

Ведь любой публичный человек, либо человек при должности, либо человек, который имеет отличную от большинства позицию, может иметь личную страницу в социальных сетях, но это не даёт право писать им всё, что вздумается. Это личная страница, а не должность и не статус. Это вопрос идентификации, и с ним у нас тоже, как оказалось, большие проблемы.

— Самый главный вопрос — кто виноват и что делать?

— Есть такая особенность: если с человеком, которого травят, что-то случается — к примеру, он заболел, потерял работу, то эта же толпа начнёт его жалеть, могут представить даже великомучеником. Это может быть неким выходом из кибербуллинга, понятно, что абсурд, но у нас это так работает. И здесь мы опять возвращаемся к нашему менталитету. У нас любят жалеть.

— Это говорит о том, что в России мало любви и много жалости?

— Да-да, совершенно верно. Любят жалеть и чаще сирых и обездоленных, так проще. Пожалеть сильного и талантливого — навряд ли. И мы опять возвращаемся к одному из видов страха.

— Сейчас много информации. Есть рецепты защиты и самосохранения?

— Общая тенденция такова: дают номер телефона доверия, по которому можно звонить. Второй ценный совет из Сети — это умерить свою цифровую активность. Третий — пересмотреть информацию на своей странице и стараться размещать такую, чтобы не давать повода злопыхателям. Но это ведь не выход, это значит, что я испугался, закрылся и убежал, — это не самый лучший вариант. Из самых популярных советов — игнорировать, не давать обратную реакцию, и это работает.

— Есть такая восточная мудрость: «Гость, которого игнорируют, часто уходит незамеченным».

— Да, примерно так. Но игнорировать можно по-разному. Можно игнорировать и бояться, но это всё быстро считывается, и в данном случае это не лучшая стратегия. Но если ты уверен в том, что говоришь, у тебя есть позиция и мнение, которое не затрагивает личные интересы других, кого и чего тебе бояться?

— Надо ли признать, что кибербуллинг станет постоянным и привычным явлением?

— Скорее всего, да. И как к вирусам вырабатывается иммунитет, так же и к таким нападкам тоже. Я всегда за дискуссию, но не в социальных сетях, там никто никого не слышит. Северодвинск — маленький город, и все знают друг друга лично либо через друзей и знакомых, и когда встречаешь человека, который ещё пару дней назад писал нелицеприятные вещи, а он улыбается тебе и спрашивает, как у тебя дела, это по меньшей мере странно.

— Сеть — это возможность себя представить тем, кем ты не являешься?

— Это грань между виртуальной жизнью и реальностью, в которой мы живём, не каждый может её уловить. Что мешает соблюдать элементарные правила и уважение друг к другу? Северодвинск всегда отличался особым уровнем культуры, здесь всегда жили и живут люди особенные — свободолюбивые, умные и интересные. Пенять на то, что люди устали, неверно. Уровень жизни в нашем городе достаточно высок по сравнению с другими городами. У многих есть возможность ездить в отпуск, имеются машины, квартиры. Это не озлобленность, это иллюзия вседозволенности, которую дают социальные сети. Это прекрасная площадка для тех, чьё мнение никогда не учитывалось или не воспринималось.

— Но сейчас же учат учитывать и принимать разные мнения.

— С одной стороны, это хорошо, что человек осмелился озвучить своё мнение и нашёл поддержку. Но появляется побочный эффект — он теряет чувство меры.

— Нам не хватает любви, внимания и заботы?

— Может быть, но это не оправдание. Последствия кибербуллинга бывают очень плачевными, а сегодняшняя ситуация с изоляцией только усугубляет ситуацию, потому что ещё больше людей перешли на общение в Сети.

— Может быть, у людей слишком много свободного времени, раз они его на это тратят?

— Здесь много факторов. Нет общей цели, мотивирующей идеи, которые работают на сплочение людей. Раньше были пионеры и октябрята, может быть, это не идеальная форма, но она работала. Я за то, чтобы вход в Сеть был по паспорту, тогда человек начинает нести персональную ответственность, и это решает много задач.

— По каким признакам родители могут понять, что их ребёнок стал объектом травли, на что стоит обратить внимание?

— Самый первый признак — ребёнок отказывается идти в школу, здесь могут быть даже физиологические реакции. Чем ребёнок младше, тем он охотнее расскажет об этом родителям. Подросток включает роль самостоятельного и независимого, поэтому, скорее всего, будет скрывать. Здесь главное — доверие. Если с ребёнком не выстроены отношения, то узнать будет сложно. Нет доверия и понимания — проблемы будут оставаться. Есть другая сторона — дружба родителя и ребёнка, а должна быть иерархия и чёткое понимание, кто взрослый, а кто ребёнок.

— Дети много времени проводят в школе. Сегодня школа переведена в сферу услуг и не занимается в полном объёме воспитательной работой, только учебный процесс. Какова её роль, чтобы дети чувствовали себя там комфортно?

— Классный руководитель является важным и значимым человеком в жизни школьника. Он знает всё про ребёнка — его возможности, успехи, сильные и слабые стороны, знает его семью. Иногда слышишь от родителей, что у ребёнка конфликт с учителем. Как такое может быть? Учитель — это профессия, это взрослый, с которым у ребёнка нет общих интересов, а значит, и конфликта быть не должно. Случается, что учителю не нравятся родители, и это отношение переносится на детей. Это непрофессионально: не умеешь разделить личное и профессиональное — уходи из профессии. Потому что это негативно работает в обе стороны и приносит вред и ребёнку, и учителю.

— К сожалению, у нас не все такие принципиальные и смелые. Многие понятия размыты, такие как честь, совесть.

— Вы знаете, сейчас дети не могут написать сочинение на тему: «Что такое честность, доброта, благородство?». Они не знают, как об этом рассказать, это сложные и непонятные для них темы. Им проще описать картинку.

— Получается, что, если не имеем нравственных основ, появляется агрессия? Но, по наблюдениям врачей и исследованиям учёных, травля влияет на здоровье людей.

— Да, конечно. Но человек может что-то понять, когда получит собственный опыт. Люди бояться оказаться в роли жертвы, которую будут травить. Страдают и те, кто по натуре своей добрый, ранимый, а вынужден молча наблюдать, своим бездействием одобряя. А ещё люди хотят славы, хайпа, и кибербуллинг — самый простой способ их получить. Надо только учитывать, что завтра эта же массовка при других декорациях затравит тебя же. Дешёвая слава — она такая…

P. S. В заключение можно сказать, что очень многое зависит от семьи, воспитания и привитых в семье правил. Есть границы, за которые ты не можешь выйти, как бы тебе не хотелось, — границы другого человека. И самое главное — нужно помнить, что, нападая сегодня на одного, завтра сам можешь оказаться под прессингом других. Не бывает клеветы во спасение, лжи ради истины. Просто нам всем нужно с уважением относиться друг к другу, так, как каждый хотел бы, чтобы относились к нему, и тогда, возможно, негативных комментариев станет меньше.

Фото из личного архива Натальи ГАЛУШИНОЙ и Ксении СТАРЦЕВОЙ