Как северянок изменила жизнь в Норвегии и влияет ли политика на отношения в быту?

Не впадать в крайности
Русская диаспора в этих норвежских городах одна из самых крупных. В Тромсё она уступает по численности, пожалуй, лишь шведской. Среди соотечественников немало выходцев из нашей области, встретиться с ними удалось во время молодёжного журналистского проекта «Robota-2018».
Знакомьтесь: Елена Бьёргве из Северодвинска, Светлана Мананкова-Бю, Марина Ульсен и Елена Рушфельдт из Архангельска! Беседой с ними мы открываем рубрику о земляках в Скандинавии.
Наши героини живут в Тромсё много лет, но связи с родиной не теряют. На вопрос, чего не хватает больше всего, в один голос отвечают: чёрного хлеба на кислой закваске!
В дефиците эмоции (здесь всё общение очень ровное, сдержанное), возможность обнять маму и ввернуть в разговор фразу из любимого кинофильма (норвежцы её не поймут). Но есть и бонусы. Например, приобретённое с годами умение видеть мир не в чёрно-белом цвете.
— Я перестала кидаться в крайности и говорить, где лучше, где хуже, — признаётся Елена Бьёргве. — И Норвегия не земля обетованная, и Россия не лучшее место в мире. Но это родина, недостатки которой прощаешь, потому что любишь.

Средиземноморцы на Севере
Первый год жизни в Норвегии Елена плакала и постоянно собирала чемодан. Всё здесь чужое! Но муж сумел подобрать верную фразу: «Когда я приезжаю в Россию, не ищу там норвежский кофе. Я ищу то местное, что может его заменить. Постарайся найти в Норвегии что-то хорошее и тогда начнёшь это любить».
Первым таким пунктом стали местные жители. Наши героини встретили здесь много хороших людей.
— Во время стажировки в Тромсё специалист из Алжира жил дома у моего мужа, — рассказывает врач Светлана Мананкова-Бю. — Тогда была зима, люди бегали на лыжах, выскакивали на улицу босиком. Их открытость он оценил так: «Вы — средиземноморцы на Севере!».
— В Осло совсем не так. Здесь, в Тромсё, люди более дружелюбны и могут спокойно общаться на диалекте, который у нас бы назвали матерной речью, — добавляет Елена Рушфельдт.
Вот и встреченный мной итальянец признался, что чувствует себя в Тромсё как дома. Приезжих здесь принимают тепло. Но легко ли стать частью этого общества?

В обход санкций
Елена Рушфельдт в Норвегии 23 года — живёт здесь дольше, чем в России. Приехала по обмену, обучаясь на инфаке ПГУ. По возвращении познакомилась с норвежскими студентками, приехавшими в Архангельск изучать туризм, и стала их гидом.
— Они не знали русского, а у нас в 1995-м мало кто говорил по-английски, — вспоминает Елена. — Чтобы ориентироваться в городе, они запоминали русские вывески. Но кириллицу читали как латиницу:
местом, где можно поесть, для них был «пектопах».
Девушки позвали её учиться в Норвегию. И когда такая возможность появилась, Елена её реализовала. Не окончив пятый курс университета. В России это был бы крах, признаётся она. А здесь люди, выбирая профессию, могут «прыгать» с факультета на факультет, учась везде по полгода и проявляя себя с разных сторон. Сейчас она работает в банковском отделе международных платежей. А до этого восемь лет трудилась в рыбном концерне, поставлявшем продукцию в Россию и на Украину. На пике Баренцева сотрудничества этот рынок был самым крупным.
— До введения санкций, против которых активно вы-ступает Северная Норвегия, Россия покупала селёдку, лосося, треску, печень трески. Всё это и сейчас попадает на российский рынок, но через Белоруссию и с другими штампами, — рассказывает Елена.

Сказочки про шпионов
История Марины Ульсен схожа. Она приехала в Тромсё, будучи студенткой инфака. А потом — работа, любовь, переезд. К тому моменту у неё здесь было много знакомых по школе или университету. Марина решила сменить профиль и выучиться на психолога.
— Если бы я осталась в России, может, не приняла бы такое правильное решение, — оценивает она. — Сейчас я работаю в психиатрической больнице и очень довольна. Никогда не чувствовала дискриминации, хотя у меня акцент и всё остальное, как полагается.
Русские специалисты в Тромсё на хорошем счету. Поэтому настроения политической элиты нередко идут вразрез с личным опытом простых норвежцев.
— У нас устоявшиеся круги общения. Для них все эти сказочки про шпионов — повод похихикать в очередной раз, — продолжает Марина. — Где-то было сказано: насторожённо относитесь к русским, которые необычайно дружелюбны. Я на работе сказала: «Так, если я вдруг буду необычайно дружелюбна, все берегитесь».
Дискриминация в Норвегии запрещена законом. Но поди это докажи. У знакомой Елены Рушфельдт сюда переехала пожилая мама. Первые шесть лет дочь обеспечивала её материально. А потом мама получила статус ПМЖ и стала членом национального реестра, который выделяет пособие. Совсем недавно его сократили до минимума. Коснулось это только русских и таиландцев.

Взять языка
Светлана Мананкова-Бю оказалась в Тромсё уже в зрелом возрасте. Муж дважды делал ей предложение, стоя на колене, с кольцом. Сейчас она старший советник центра развития электронной медицины и электронного здравоохранения Северной Норвегии. Светлана администрирует полтора миллиона внешних денег в год. Как говорит сама, помогает тратить норвежские кроны на нужды здравоохранения Северо-Запада России.
Елена Бьёргве работала доцентом кафедры государственного управления Поморского университета. В Тромсё преподаёт русский язык в университете.
Коммуна (местный орган власти) даёт возможность изучать русский язык в школе. Но для этого должна собраться группа не менее 16 человек. У Елены Рушфельдт обе дочери, например, оказались этого лишены. Однако язык они слышат не только дома.
При норвежско-русском обществе есть воскресная школа, в которой обучают письму, чтению, культуре, истории. Пять лет назад первые выпускники, семь лет отходившие в эту школу, сдали экзамен в колледже на самый высокий, третий уровень. И практически все на высшую оценку!
Билингвизм (владение двумя языками), уверены мамы, даст преимущества в жизни и поможет свободно общаться с родственниками в России.
Кстати, само русско-норвежское общество, созданное в 1999 году для обмена культурами, сейчас переживает не лучшие времена. В этом году в Тромсё впервые не было традиционного рождествен-ского стола, за которым собирались норвежцы и русские. С развитием интернета уже и нет такой необходимости встречаться, чтобы делиться опытом выживания в другой стране. Как нет и желания у нового поколения приезжающих сюда русских вести эту добровольную неоплачиваемую работу.

Фото автора
Тромсё, Норвегия

***

На митингах к Дню Победы, которые русские проводят в Тромсё, звучат песни военных лет с диска ансамбля «Морская душа».

***

Елена РУШФЕЛЬДТ:
— В Норвегии сильна антироссийская пропаганда. Но на севере люди живут своей жизнью и плюют на политику, ведущуюся из Осло. Они помнят освобождение Финнмарка, отдают дань погибшим
и любят русских. Сейчас идёт реформа по объединению областей Финнмарк и Тромс. Народ бунтует. И пишет в газетах, что больше боится своё правительство, чем русских.

***

Марина УЛЬСЕН:
— В России все в боевой готовности. На всякий случай. Нужно купить машину сегодня, потому что через месяц она может подорожать в два раза. А здесь я настолько уверена в завтрашнем дне, что полностью расслабилась. Не знаю, хорошо ли это.