Владимир Познер — об Октябрьской революции, фильме «Матильда» и о том, есть ли сейчас настоящая журналистика

Нас не должны любить!

Светлана МИРОНОВА (редакция газеты «Трудовая вахта» ЦС «Звёздочка»):
— Как вы считаете, есть ли разница в подходах к журналистике в печатных изданиях, ТВ и интернете? Едины ли профессиональные подходы?
— Журналистика — это профессия, такая же как учитель, строитель и т.д. Принципы её общеизвестны: объективность, своевременность (независимо от того, о каком СМИ идёт речь), и ещё желательно, чтобы ваш продукт было интересно читать, слушать или смотреть. Я никак не могу согласиться, что люди, выступающие в интернете, — блогеры, райтеры — относятся к категории журналистов и применяют те же принципы, что и традиционные СМИ.
— Второй вопрос. Что вы вкладываете в понятие журналистская этика, может ли она меняться в зависимости от времени и условий?
— Само слово «этика»  очень древнее и, заметьте, не русского происхождения. Этика как таковая не может меняться со временем. Это такая же категория, как правда. Либо она есть, либо её нет. Конечно, бывают времена, когда этику не соблюдают. Ну, например, в советское время на первую роль выходила пропаганда.
Мы, журналисты, должны обращать внимание на непорядок. Говорить: «Посмотрите, происходит загрязнение озера Байкал» или «Вот здесь нет пандусов для инвалидов». Кто, кроме СМИ, обратит на это внимание? Сделает факт общедоступным и известным? Поэтому нас и не любят. А нас и не должны любить! Когда я работал в Америке, один из коллег признался, что он не говорит своим детям, что он журналист. Так меньше домыслов.
Да, мы всегда в какой-то степени стоим в оппозиции к власти — не обязательно по политическим мотивам, а вообще. Но не надо из этого делать самоцель, ругать ради того, чтобы ругать. Надо понимать, ради чего ты это делаешь. Чтобы показать, какой ты крутой, или чтобы выполнить свой долг? Не говори в пользу человека, который тебя взял на работу, или в пользу государства. Говори правду. Показывай широко, насколько ты можешь, — а выводы пусть сделает зритель или читатель. К сожалению, в наши дни это сделать очень сложно.
Николай ЦЫБ (СТВ):
— Как поживает региональная журналистика без школы «Internews» и может ли она вернуться в Россию?
— Школа была закрыта, потому что нынешней власти она не нужна; более того, её работа рассматривалась как нечто враждебное. Но, возможно, если изменится политическая ситуация, она вновь будет работать. Сегодня региональные СМИ зависят от региональных властей или частных владельцев. Говорить о подлинной независимости не приходится. Наверно, есть просвещённые губернаторы, которые помогают прессе развиваться и которые не хотят, чтобы их бесконечно хвалили. В конце концов, люди почувствуют фальшь.
У нас действует такой принцип: если у вас небольшой охват аудитории (например, у «Новой газеты») — говорите, что хотите. Но как только вы выходите на широкую аудиторию, как, например, Первый канал, «Россия-1» или НТВ, вас будут контролировать. Знаете, я не работаю на Первом канале, они покупают мою программу. И мне многое позволено. Не могу точно сказать, почему. Хотя и у меня есть список из восьми персон, кого приглашать в свою передачу на Первом канале я не имею права. Но я иду на компромисс — это стоит того, чтобы приглашать остальных и делать то, что я делаю.
Станислав ЗЕЛЯНИН («Северный рабочий»):
— Иногда возникает вопрос, что важная часть журналистики — борьба со стереотипами. Например, о России на Западе и наоборот. Это действительно так?
— У меня своеобразная биография, я рос и воспитывался в разных странах. На мой взгляд, главное — избавиться от представлений о других как об        ущербных, а о себе как о великих. Программы о поездках в разные места, которые мы с командой делаем, в значительной степени преследуют эту цель. Рассказать, как люди живут, что имеют, чем от нас отличаются. У нас разные взгляды и характеры, так как мы выросли в разных условиях. Но мы все люди: мы рождаемся и умираем, кровь у нас красная, мы испытываем боль и любовь. Я стараюсь показать именно людей. Вот сейчас работаю над новым фильмом о скандинавских странах, он скоро будет показан.

Тормоз для художника

Олег КОРОТКОВ (газета «Корабел»):
— Через месяц мы будем отмечать 100-летие Октябрьской революции. Ваше к ней отношение?
— Пожалуй, это одно из главных событий XX века. Октябрьская революция изменила мир во множестве вещей — начиная от 8-часового рабочего дня, оплачиваемого отпуска, социальной системы здравоохранения, заканчивая правом женщин голосовать на выборах. Однако всякая революции — жестокая вещь. Мы потеряли огромное количество людей, вкупе с Гражданской войной и репрессиями, — фактически элиту страны.
Да, ваши заводы в Северодвинске построены советской властью. Полуграмотные люди стали вдруг корифеями и создателями. Это действительно впечатляет! Но какой ценой всё это досталось? Моё мнение: лучше бы революции не было, учитывая урон, который был нанесён России в человеческом плане. Если бы дело ограничилось Февральской революцией, сегодня, скорее всего, эта страна была бы другой, и она вышла бы на передовые позиции по очень многим показателям.
Елена ЛЕОНОВА (журналист, Мурманская область, член Союза писателей России):
— Что должно служить внутренним тормозом для журналиста и художника в разгуле его художественного домысла? Особенно в работе над         историческим материалом? Вопрос в контексте фильма «Матильда», который скоро выйдет на экраны.
— Когда я был в вашем возрасте, были гонения на «Доктора Живаго» Пастернака. Причём многие не читали, но говорили, что это плохо. Та же ситуация сейчас: не смотрели, но осуждаем. По сути дела, фильм о том, что Николай II, будущий царь, влюбился. Между нами говоря, впоследствии он стал плохим царём, из-за него в значительной степени проиграли Первую мировую войну, войну с Японией, и революция, по сути, произошла по его вине. Да, он вместе с семьёй был зверски расстрелян. Но не только он один. Во время Гражданской войны количество погубленных жизней исчислялось сотнями тысяч. Их почему-то не считают великомучениками. Да, Алексей Учитель сделал фильм о молодом будущем царе, но это не повод угрожать кинотеатрам. Чем эти защитники веры отличаются от исламских экстремистов? От тех, кто разрушает памятники? Почему церковь в данном случае не обращается к пастве: «Фильм вы можете не смотреть, но мы проповедуем терпимость, поэтому не угрожайте жизни других людей»? Я католик, был крещён, но отошёл от веры, атеист. Хотя Библию хорошо знаю — и Ветхий, и Новый заветы.
А теперь о том, насколько точно соответствует твой материал эпохе. Есть архивы и документы — изучай. Но от художника нельзя требовать исторической точности, это не его задача. Он имеет право на художественный вымысел. Знаете, Пушкин собирался написать историю Петра I, от которого вначале был в восторге. Но когда собрал все указы, которые с каждым годом становились всё более жестокими, он понял, что не хочет писать про этого правителя. Например, за вытьё (оплакивание усопших) на могилах он постановил отрывать язык. Пушкина оттолкнула жестокость правителя, он не смог о нём написать. Я считаю, что художник лучше понимает историю, чем историк. Настоящий художник чувствует эпоху.

Политическая пустыня

Надежда СУМАРОКОВА (ИА «Беломорканал»):
— Видите ли вы Алексея Навального в качестве кандидата в президенты России?
— Нет, пока он никакой не кандидат в президенты. Вообще я считаю его человеком малоинтересным, очень жаждущим власти, умеющим критиковать, как все мы. Но никакой программы развития страны не имеющим, никогда не говорящим о том, как надо делать. Хотя на фоне той пустыни, которая существует сейчас, он выглядит как «что-то». В его появлении виновата и власть, которая всё вокруг зачистила. Потому что оппозиция, которая существовала раньше, была намного более дееспособной и содержательной, чем сейчас.
Светлана Миронова:
— Ваша Родина — Франция, вы работали и жили в США. Что же так долго вас держит Россия?
— Это долгая история. В СССР я приехал за мамой, не по своей воле. Но задержался надолго. Мои дети живут за рубежом. Я в России потому, что у меня здесь есть работа. А работа для меня — это главное. Я не обольщаюсь: в 83 года ты не можешь быть сильным претендентом на трудоустройство. А вот если работы не будет — я задумаюсь…

Поездка на Севмаш впечатлила журналиста: «Масштабы того, что сделано людьми, поражают».

Цитаты от Познера

Лучший способ победить Навального — показывать Навального. Таким, какой он есть.

Правда есть правда. Она либо есть, либо её нет. Полуправды не бывает.

Я противник любой церкви, но я не призываю следовать моему примеру. Знаю, что многим легче, когда они веруют.

Главное, чтобы, просыпаясь утром и смотрясь в зеркало, вам не захотелось плюнуть себе в лицо.

Если каждый день в одно и то же время показывать по ТВ лошадиный зад, то через некоторое время его начнут узнавать на улице. Мы, телевизионщики, известны, потому что нас видят на экране. Но если вас не будут показывать, через две недели никто не вспомнит, как вас зовут.

 
Фото Екатерины Курзенёвой и Максима Воркункова