Нам платят районные коэффициенты. А чем платим за них мы?

Вы держитесь там!
— Лилия Константиновна, как давно ваш институт изучает проблему адаптации человека?
— Уже более 33 лет. Первоначально институт назывался Институтом морфологии, затем — физиологии. Своё нынешнее название получил 15 лет назад, когда возникла проблема снятия северных коэффициентов. На известные сведения о повышенном уровне заболеваемости, инвалидности,  смертности и даже специфические для Севера варианты патологии нам отвечали, что нужно улучшать работу органов здравоохранения, а Север тут ни при чём…
Иммунная система, как известно, выполняет контролирующие и регуляторные функции сохранения постоянства внутренней среды организма человека (гомеостаз). Универсальность иммунной системы обеспечивается тем, что лимфоцит (он является структурной клеткой системы) имеет рецепторы к любому биологически активному веществу, которое попадает или образуется в организме.
Другими словами, эта клетка всё знает и определяет, как сохранить равновесие: разрушить, вывести из организма, сохранить, защитить от разрушения. И если эта система не справляется, или истощается раньше времени, или, что ещё хуже, не развивается соразмерно возрасту, то человек будет страдать, несмотря на отличное медицинское обеспечение.
И после того, как мы районировали по иммунологическим параметрам человека нашу область и даже залезли в соседнюю, вопрос о включении всей Архангельской области в районы, приравненные к Крайнему Северу, пока не вызывает сомнений.
— То есть коэффициент мы получаем за сниженный иммунитет?
— Не так прямолинейно. Но это действительно компенсация нашей биологической платы за то, что мы живём в дискомфортном климате.
— Что можно сказать про иммунитет жителей  Северодвинска и Архангельска?
— Частота иммунодефицитных состояний в зависимости от исследуемого биологического критерия колеблется от 13 до 37%. На юге области уровни регистрации иммунодефицитных состояний ниже в два — два с половиной раза.
Однако эти уровни сами по себе ещё не указывают на последствия влияния Севера. У москвичей частота дефицита иммунной защиты ещё выше, чем у нас.
— Значит, на иммунитет влияет не только климат?
— Суть не только в том, как часто выявляется иммунодефицит, а в том, как он формируется и к чему приводит.
Ребёнок ведь рождается практически беззащитным, его защита на первом году жизни обеспечивается матерью. Иммунная система формируется постепенно  только к периоду полового созревания, а дальше, к сожалению, уровень защиты только снижается. Иммунитет, несмотря на рекламу, нельзя ни поднять, ни «сбросить». Можно только устранить факторы, подавляющие иммунные механизмы защиты.
— А как же все-таки дискомфортный климат  Севера?
— Дефицит тепла, солнца, смена полярного дня и ночи, напряжённый иономагнитный режим и вообще резкая смена климатических параметров обусловливают отставание возрастного формирования иммунной системы на два — четыре года и сокращение резервных возможностей регуляции гомеостаза — и, как следствие, реальность преждевременного старения организма.

Три кита иммунитета
— Каким образом вы получаете эти данные?
— Наш институт занимается проблемами человека в Арктике. Мы исследуем не болезни, а способность жить в этих трудных условиях и сохранять здоровье. Обследуем в основном работающих там людей и — для сравнения — население региона.
Основное направление научных исследований — нейро-иммунно-эндокринная регуляция адаптационных реакций. Если регуляция в порядке, ничего плохого не происходит: рано или поздно организм приспосабливается, адаптируется даже к самым плохим условиям.
Но вот когда механизм регуляции реакций на неблагоприятный фактор нарушен, возникают патологические реакции и риск болезни. Фактически начинается предболезнь. Человек становится длительно и часто болеющим: респираторные инфекции больше пяти раз в год, не менее двух раз в год обострение хронических болезней.
— От чего зависит адекватный ответ организма?
— От состояния трёх основных систем: нервной, иммунной и эндокринной.
Активность этих трёх систем регулируется едиными для них биологически  активными веществами: белками острой фазы, цитокинами и катехоламинами.
Белки теплового шока и С-реактивный белок инициируют превентивную, то есть защитную, реакцию воспаления, активируя в участке неблагополучия все имеющиеся защитные механизмы. Обычно в 99% случаев защитное воспаление  (а оно ничем практически не проявляется) ликвидирует очаг неблагополучия и восстанавливает равновесие.
Известный всем цитокин — интерферон — препятствует синтезу белка в клетке по чужой генетической, например вирусной, информации. Фактор некроза опухоли альфа, так же как и предыдущий цитокин, образуется любой клеткой в случае повреждения, воспаления или опухолевой трансформации, местно активирует разрушение повреждённых клеток натуральными и специализированными киллерами.
Катехоламины — известные как дофамин, норадреналин и адреналин — активируют моторику и проницаемость сосудов, повышают силу сердечных сокращений, обеспечивают более эффективное кровообращение мест неблагополучия. Активизация гормонального обеспечения продлевает эти защитные реакции при необходимости.

Пережить полярную ночь
— И как на нас влияют перепады света?
— Длительный дефицит света — это негативный фактор. Человек является светолюбивым, теплолюбивым и кислородолюбивым существом, должна быть нормальная смена дня и ночи. Она формирует у человека суточный ритм деятельности, которому мы подчиняемся вне зависимости от нашего желания, иначе приходится приспосабливаться (адаптироваться), а значит, тратить дополнительно свой энергетический ресурс.
— Что происходит с организмом во время полярной ночи?
— Активность всех процессов жизнеобеспечения снижается,  организму приходится прилагать гораздо больше усилий, чтобы поддержать деятельность на необходимом уровне.
— То же самое мы испытываем и в полярный день?
— Наоборот. Свет активирует всё. Зачем птицы летят на Север весной? Чтобы успеть за период полярного дня вырастить своих птенцов.  Смена дня и ночи на юге не даёт им такой возможности, а здесь постоянная световая активность увеличивается почти на три месяца.
— Но это тоже, получается, стресс?
— Это напряжение, но адаптивные возможности человека, если он их не растерял за свои прожитые годы, очень велики. За период полярного дня мы должны восстановить тот резервный ресурс, который потратили в течение полярной ночи.
И ещё: когда мы уезжаем из периода полярного дня на юг, тоже чувствуем себя хорошо, вот что интересно. Это означает, что адаптация к круглосуточному освещению не закрепляется наследственно.
Генетические механизмы наследственности закрепляют возможность использования этого признака человеком, а то, как он использует эту возможность, определяется реальными обстоятельствами, в которые попадает человек.

Лёгкий стресс нас закаляет
— А если во время полярной ночи мы летим, допустим, в Эмираты — на пользу организму такая резкая смена?
— Всё зависит от уровня адаптированности человека, он у всех разный. Люди делятся на три группы: малочувствительные,  резко чувствительные и обладающие средней чувствительностью. Это касается фактически любого признака у здорового человека, реакции на любой фактор: перегрев или охлаждение, боль, гнев или  радость. Уровень реактивности меняется при сокращении резервных возможностей регуляции постоянства внутренней среды человека, что проявляется болезнью.
— В ноябре—декабре многие горожане жаловались на повышенное давление и плохое самочувствие. Что могло вызвать такие изменения?
— Неблагоприятное влияние климатических факторов на человека является комплексным. Но основная составляющая этого — иономагнитная возмущённость. Это типичный северный фактор ввиду близости магнитного полюса Земли. Иономагнитная обстановка на Севере неспокойна более 200 дней в году — или напряжение, или буря. Магнито- и барорецепторы  клеточной стенки, особенно клеток сосудов, реагируют на изменения давления и иономагнитного состояния атмосферы и через вазомоторные амины, в том числе дофамин, норадреналин и адреналин, в целях улучшения кровоснабжения повышают силу (а иногда и частоту) сердечных сокращений, артериальное давление и тонус сосудов.
— Какие ещё факторы на Севере можно отнести к негативным?
— Дефицит тепла. Для тех, кто работает на открытом воздухе, он ощущается даже при том, что социальные условия могут быть хорошими. Но хуже всего переносится дефицит тепла в жилых помещениях. Холодный дом ассоциируется с самой значительной потерей резервных возможностей.
— Есть мнение, что стресс для организма вообще-то благо: он заставляет его работать в полную силу, включать скрытые резервы.
— Не только включать, но и терять. Стресс — это повышение активности основных процессов жизнеобеспечения в состоянии тревоги за благополучие. Благодаря кратковременному выбросу в кровь активирующих веществ мы учимся, формируемся, тренируемся и закаляемся. Но постоянное или долгосрочное влияние медиаторов приводит к истощению резервных возможностей адаптации, и человек начинает сдаваться, часто и длительно болеет, преждевременно (ранее 75 лет) стареет.

Онкология — мутация поколения
— Вы упомянули про опухоли: по идее, организм должен бы их отторгать.
— У нас есть более 13 механизмов противоопухолевой защиты. Ошибки процесса деления клеток редки, но постоянны. Практически каждый момент эти ошибки дают трансформированное потомство клеток.
Суть противоопухолевого иммунитета заключается в том, что эти клетки, не способные созревать и выполнять свои функции, не должны приживаться в организме здорового человека. Они обнаруживаются, разрушаются и удаляются из организма. Для этого есть клетки-киллеры и серия  веществ, разрушающих опухоль, например факторы некроза опухоли, есть иммуноглобулины, разрушающие стенку опухолевой клетки, есть фагоциты, уничтожающие остатки разрушенных опухолевых клеток.
— Тем не менее раком стали болеть очень много молодых людей.
— В основе роста онкопатологии лежат два процесса: возрастание риска генетических повреждений, прежде всего мутаций, и увеличение частоты дефектов противоопухолевой иммунной защиты. А причина, как правило, одна — длительное влияние неблагоприятных факторов на человека.
— Выходит, что опухоль появляется у людей, которые не приспособились к  условиям жизни?
— Это не совсем так. Любая генетическая способность (признак) закрепляется не одним, а несколькими генами, в основном  их пять — семь; если повреждается один, то дефект устраняется активизацией другого гена. Этот запас прочности довольно велик. Чтобы рухнул противоопухолевый иммунитет, нужно очень длительное время, которое чаще измеряется не одним поколением.
— То есть если раком болеют маленькие дети — это значит, что мутации произошли у их мам, бабушек, прабабушек?
— Да. Скорее всего так. Мутации накопились у этого поколения, и они проявляются. Это моё мнение.
— А внешние неблагоприятные условия могут на это влиять?
— Сам фактор влияет иногда не столько тем, что он токсичен или губителен, сколько тем, с какой степенью интенсивности он действует. Насчёт длительности уверенности полной нет. Но считаю, что некоренному населению переселяться с Севера в определённом поколении, во всяком случае задолго до седьмого «колена», надо. Человек хочет жить в благоприятной климатической среде, и это желание его предопределено генетически.

Вегетарианцем быть невыгодно
— За то время, которое вы исследуете северян, стало больше выявляться каких-то недугов?
— Я не специалист в этой области. Но по результатам анализа статистических данных и профосмотров могу сказать:  растёт уровень заболеваемости в сфере онкологии, патологий сердечно-сосудистой системы и желудочно-кишечного тракта. Разнообразной пищи стало много, но мы большей частью не знаем, что едим. А состояние ЖКТ абсолютно чётко влияет на иммунную защиту: собственно, более 70% иммунокомпетентных клеток находится в составе желудочно-кишечного тракта.
Иммунные реакции системы пищеварительных органов обеспечивают не только защиту от микроорганизмов (а их в кишечнике около 6 кг), они являются участниками дифференциации всасывания питательных веществ, их транспорта, обеспечения толерантности к пищевым аллергенам.
Мы очень давно занимаемся влиянием характера питания на общее состояние иммунной системы человека и пришли к выводу, что недостатки рациона питания приводят к серьёзнейшим нарушениям иммунной защиты. В первую очередь это касается дефицита белков и жиров.
У коренных народов Севера традиционно в рационе не менее 70% составляли жиры и белки животного происхождения или из морепродуктов. Сегодня мы наблюдаем резкое изменение рациона питания с заменой жиров и белков углеводами.
Пока рано говорить о последствиях этой замены. Но появились достаточно значимые группы людей,  у которых изменения иммунитета абсолютно достоверны уже сейчас. Это люди  с низким уровнем социального обеспечения, которые питаются в основном кашами и хлебом, и женщины, которые практически не едят.
В первом случае формируется в течение трёх лет Т-хелперный иммунодефицит, практически такой, как при СПИДе.
Во втором случае развивается синдром хронической усталости, при нём к иммунодефициту присоединяется и нарушение гормональной регуляции репродуктивных функций с развитием нарушения менструального цикла и бесплодия.
В отношении вегетарианцев ещё не все понятно, но достоверно, что у 63% вегетарианцев регистрируется дефицит фагоцитарной защиты и у 45% обследуемых повышается фактор некроза опухоли альфа.
Хорошо это или плохо, сказать ещё не могу. Дело в том, что низкая активность какой-то реакции — это не всегда плохо, ибо она снижается с целью сохранения энергетического ресурса. Но зачем растёт концентрация провоспалительного цитокина — фактора некроза, участвующего ещё и в активизации фермента липазы, мне непонятно.
Тем не менее на вопрос о вегетарианстве на Севере я отвечу, что оно ни к чему. Здесь выше уровень энергетического  обмена, и требуются повышенные ресурсы для получения энергии — глюкозы и жирных кислот. Не есть мяса, рыбы, жиров животного происхождения — значит, пытаться полностью изменить тип адаптированного к Северу обмена веществ.

Привыкание по секундам
— Есть мнение, что адаптация к условиям проживания на данной территории происходит только в третьем поколении. Это так?
— Сложно сказать, всё относительно. Нет полной адаптации, вот в чём правда. Вся ваша жизнь — ежеминутная, ежесекундная адаптация. Но есть такая позиция: приспосабливаться к тем факторам, которые благоприятны для человека как биологического существа, не надо. Он просто-напросто живёт в этом.

Зачать и выносить
— Сейчас часто говорят о проблеме зачатия и вынашивания беременности. Вы изучаете этот пласт?
— У меня наблюдается много женщин, которые не могут забеременеть. И тут не одна проблема. Основная, я считаю, воспалительные процессы репродуктивных органов. На втором месте — гормональные сбои. Причём в сторону снижения активности гормонов, участвующих в зачатии и имплантации эмбриона. Какой-либо связи с климатом я не заметила.

***

В Северодвинске иммунные проблемы начинаются уже с детского возраста. Дефицит фагоцитарной защиты, частота регистрации иммунодефицитных или дисгормональных состояний проявляются на два —четыре года раньше, чем на юге области. При этом человек медленнее созревает и раньше начинает терять резервы — особенно мужчины.