Непризнанные поэты

Отчего наши городские, признанные только публикой и собратьями по перу поэты остались не признанными официально?

Оставим в стороне факт провинциальности. В конце концов, в каждой российской провинции есть отделение Союза писателей России, которое призвано отыскивать литературные таланты и выделять их, привлекать, принимая в свои ряды. Не каждый ведь может заявиться в Москву с почти готовым к изданию сборником стихов или рассказов, как это было принято в советские времена. 

Первый северодвинец

Вызрели как хорошие поэты (не хуже среднего по России уровня, тех, кто пристроился в столице) наши земляки в 1990—2010-е годы. Но так никто их и не «нашёл», не признал. Это было во время управления областной писательской организацией Инэлью Яшиной. С неё и спрос, к ней и претензии.

Хорошо известно было в литературных кругах, что кого «не захочет» Яшина, тому в Союзе не бывать, а кого «захочет» — того затащит не мытьём, так катаньем.

Ну нас-то, северодвинцев, архангельские литераторы по какой-то застарелой злобе вообще не жаловали и всячески препятствовали нашему появлению в Союзе — иначе бы мы их, видимо, быстро подавили числом и талантами.

Вообще, к стыду областной писательской организации, которая существует с 1935 года, первые северодвинцы появились там только в 1995-м! То есть спустя 60 лет. До того писательская организация существовала только для архангелогородцев! Да ещё каргопольский поэт А. Логинов неприкаянно присутствовал в ней.

Первыми ласточками от северодвинцев стали Г. Аксёнов, за которого Яшина выдержала просто настоящий бой с архангельскими писателями, а также я — опять-таки в пику им посланная ею на семинар молодых писателей. Всего-то тогда в областной организации было 12 человек!

«Старые», «не медики»…

Вступив в Союз, зная потенциал наших городских поэтов и болея, конечно, за них, я спросила Яшину по поводу приёма, например, В. Шелыгина и А. Зайцевой. И Яшина сразу сказала (не им, конечно, а мне): «Стары, нечего делать». То есть по возрасту не проходят. Нормы какие-то якобы есть: поэт — это только до 50 лет, а прозаик может быть и постарше. Хотя в то же самое время в Союз были приняты «великовозрастные» поэты — наш А. Трапезников и Е. Токарев из Онеги (им было около 70), не говоря уж о прозаике М. Пу-зырёве (ему-то и за 85) из Котласа, откуда, надо сказать, была и сама Яшина. Вот и пойми тут политику руководителя региональной писательской организации!

Сколько времени и нервов было лично мною потрачено, чтобы обратить суровый взор Яшиной на наших поэтесс Т. Щербинину, Е. Тараканову, М. Сысоеву! Не менее восьми лет.

Щербининой повезло — она медик, как и Яшина. По тому же признаку попал в Союз писателей Аксёнов и мог бы попасть А. Раменский. Оба медики, но первому повезло больше. Но хотя Зайцева тоже была медсестрой, тут уже, видимо, сыграла роль зависть к чужому неординарному таланту, который Яшина всё-таки вынуждена была признать, или ещё какие-то неясные для нас нюансы, но уж, конечно, не возраст. Ведь Зайцева только в 50 лет и начала писать стихи.

Браковка и калибровка

Некоторые поэты сами не дождались милости быть приглашёнными в Союз — они «поторопились» уйти из жизни. Это И. Павлов и В. Лазарев, хотя у обоих были готовы книги стихов (у второго даже издана)

Некоторые подававшие большие надежды поэты уехали из наших краёв, тоже не дождавшись интереса к себе официальных лиц от литературы. Это Е. Белинская, Н. Плужникова, О. Ботолина, Ю. Сидорова. Белинскую приняли в Союз украинских писателей уже в Харькове.

Поэтов-инвалидов Яшина почему-то тоже не переносила на дух, поэтому сразу отвадила от желания вступить в Со-юз талантливую, неординарную М. Сысоеву. То же самое «светило» и А. Резанову, и И. Парсову.
Некоторых поэтов, вроде Э. Федоренко, и рады были бы принять в Союз, но они иногда напивались до белой горячки и помещались в психдиспансер, что Яшиной тоже претило, а значит — их в сторону.

Других, вроде Е. Таракановой, П. Корельского, А. Сазонова, А. Поленова, «политбюро» писательской организации, состоящее из одних архангельцев, считало не доросшими до звания профессионального поэта — как клеймо ставили. А скорее, эти поэты просто не смогли или не пытались «влезть в душу» к тем, от кого в основном зависел приём в Союз, — Яшиной и редактору местного журнала М. Попову. Наш оригинальнейший поэт Сазонов зато смог избраться в Союз прямо в Москве, где учился в литинституте, что немало взбесило Инэль Петровну.

Москва помогала вступить

Остальные наши поэты были просто либо инертны, либо горды и независимы — не обивали порог Союза, не мозолили глаза начальству и не делали даже попыток стать «настоящими» писателями.

Многие могли бы попытаться, но некоторые, например, были катастрофически жадны (не будем указывать пальцем) и жалели денег на издание собственной книжки: всё по советской привычке ждали милости от кого-то, а книжка ведь была необходима для вступления; некоторые уже боялись архангельского правления Союза как огня и потому даже не делали попыток. Да мне и самой уже приходилось предостерегать желающих вступить, что северодвинцев в правлении не любят.

Как показала практика, наши появлялись в отделении Союза в основном через Москву: сначала их примут и признают в столице, а потом уже, с зубовным скрежетом, архангельцы зачисляют в местную организацию. Да и то не всех.

Честно говоря, уже забыла, когда туда принимали северо-двинца — поэта или прозаика. Последнего — историка О. Химаныча, – кажется, в 2005 году. А совсем недавно Москва «навязала» критика А. Рудалёва.

Поэтому многие и многие наши даровитые авторы, не получив официального признания, не имели стимула в своей творческой деятельности. И, думаю, кто-то ушёл из жизни с глубокой обидой на местное отделение Союза — и Шелыгин (издал шесть книг стихов), и Зайцева (издала девять книг), и Сысоева, и Поленов. А многих других это невнимание толкнуло в более доступные так называемые писательские союзы, а на самом деле — финансовые интернет-пирамиды, тянущие деньги с простаков-литераторов.

50 только известных

Таким образом они и остались непризнанными — 25 лучших поэтов из «старой гвардии» Северодвинска. Кроме названных выше это Б. Николаев, А. Тарбаева, А. Тентлер, Т. Барабаш, Т. Букурова, Т. Бе-чина, В. Свалов, В. Авраменко, С. Шестопёрова, А. Глухов, А. Менц, С. Бобырев. Да есть ещё примерно столько же — не то чтобы менее значимых, а немного других, менее успешных, может, или менее душевных. Это З. Богданова, Ю. Горбунов, О. Раменский, Р. Пономарёва, Ю. Ананьин, Л. Баранова, Н. Снопкова, Н. Цветкова, Т. Чернышёва, Л. Юрченко, С. Лудков, А. Ширшиков, В. Голубцов, Л. Кашин, В. Фокин, Л. Бартева, И. Кальченко, Е. Лещёва, Е. Ганькова, Е. Некрасова, А. Мартынова и ещё множество-множество…

Книжки лишь четверых из пятидесяти отмечены различными литературными премиями в области и в городе. В остальном — никакого признания. Впрочем, ровно у половины из них и вовсе нет книжек — не изданы.

Жизнь подсказывает выход

То же самое можно сказать и о северодвинских прозаиках, публицистах, которых немало. Не признаны. Не известны. Пребывают в забвении и полном невнимании к ним чиновников от литературы. Такова участь людей, которые жизнь положили на освещение разумного, доброго, вечного в на- шем гипертехническом городе и нашем «примороженном» крае.

Потому сама жизнь толкнула нас, городских литераторов, на создание в городе своего союза писателей — поэтов, прозаиков, публицистов. И это правильно, очень верно. Мы признали своих писателей, будем их признавать и впредь, вне зависимости от каких-то внеш-них причин. Не надо перед кем-то лебезить и стараться понравиться людям, заранее настроенным к тебе скептически, недоброжелательно. Всё должно быть справедливо.

Ангелина ПРУДНИКОВА, член Союза писателей России

Фото из архива редакции