Телевизионное ток-шоу «На самом деле», превратившееся в судилище над педагогом, посмевшей «оскорбить» ученика, сняв с него наушники, возмутило многих, в том числе и меня. И с уважаемым Н. Трапезниковым, автором письма «Учитель на линии огня», опубликованного в номере «Северного рабочего» за 14 февраля, я полностью согласна.
Дисциплина хромала
Не смогла не откликнуться на его письмо, поскольку сама когда-то работала в школе.
К тому же, наблюдая за страстями, развернувшимися вокруг столь неприглядной истории, просто счастливицей себя ощущаю.
Признаюсь честно, дисциплина на моих занятиях частенько хромала, поэтому свою педагогическую карьеру я завершила достаточно быстро. Случалось, дети и на ушах ходили, и уроки срывали, попадались в классах и истерики-психопаты, и отъявленные хамы, но, слава богу, до рукоприкладства дело не доходило.
А вот одной из моих коллег, достаточно опытному педагогу, повезло гораздо меньше: однажды недоросль-отморозок закатил ей здоровенную оплеуху, да так, что у неё очки в другой конец класса улетели. Причём в своём «праведном гневе» даже меня, другого учителя, присутствовавшего на том уроке, не постеснялся (школу называть не буду, тем более случилось это почти тридцать лет назад).
Разумеется, безнаказанным его не оставили: и родителей вызвали, и на педсовете разбирали, и перед учительницей в присутствии одноклассников заставили извиниться.
В общем, пожурили достаточно мягко и, простив, отпустили с миром.
А злополучной учительнице директор, как говорится, по полной программе всыпал, сделав очень строгое внушение (конечно, не в присутствии школьников!). Может быть, отчасти и справедливо: дама, если честно, была хамоватой и на том уроке, когда отрок отказался подать ей дневник, вы-тряхнула на пол содержимое его портфеля.
Последняя капля
Большинство моих однокурсников стали сельскими учителями. Кто-то уже на заслуженном отдыхе, кто-то трудится до сих пор, и я перед этими людьми преклоняюсь.
Каждый раз во время наших нечастых встреч вспоминаем трагедию, случившуюся в начале 80-х. Мы, тогда ещё совсем молодые, начинающие учителя, были потрясены, узнав, что наша однокурсница выпила уксус. Якобы из-за того, что не смогла наладить на уроках дисциплину.
Всем она запомнилась очень миловидной девушкой, доброжелательной, уравновешенной, интеллигентной, без вредных привычек, не склонной к истерикам и суициду. Училась неплохо, причём пединститут выбрала целенаправленно. Даже её мама как-то заметила: кто-то, мол, поступил туда только ради высшего образования, тогда как дочка с детства хотела стать только учителем. И по распределению эта девушка попала в село, по праву считающееся историческим и культурным центром мирового масштаба: там находится музей-заповедник — усадьба великого русского поэта.
Думаю, какую яркую и интересную жизнь она смогла бы прожить, вырастила бы детей, сейчас бы, наверное, нянчила внуков… Но, говорят, последней каплей в переполненной чаше терпения стало то, что её отпинал один из неучей-хулиганов. А когда молодая учительница решила поговорить с его родителями, те захлопнули перед её носом дверь, рявкнув вдогонку: «Да идите уж вы наконец отсюда!».
И равнодушие бюрократов-чиновников, ведавших там народным образованием, не последнюю роль сыграло. Когда девушка решила уехать, её не отпустили, поскольку не отработала положенные три года. Так и сказали: «Уедешь — вернём по суду».
Непререкаемый авторитет
«Народный учитель должен у нас быть поставлен на такую высоту, на которой он никогда не стоял и не стоит и не может стоять в буржуазном обществе…» — писал когда-то
В.И. Ленин. Между прочим, Ильич отмечал, что поднятие материального положения учителей намного главнее их всесторонней профессиональной подготовки.
Но, увы, не только в нынешнем теперь уже буржуазном обществе, но и во вре-мена развитого социализма авторитет и материальное
положение учителей были
далеко не на высоте.
Чего не скажешь о царской России, где учителя получали вполне приличное жалование. При этом хамское отношение к педагогам не допускалось не только в гимназиях, но и в учебных заведениях более низкого ранга. Любого неуча, осмелившегося нахамить учителю и тем более поднять на него руку, выгнали бы оттуда с «волчьим билетом».
А уж на селе учитель, как и другие представители интеллигенции — доктор, фельдшер, ветеринар, агроном, был первостепенной фигурой с непререкаемым авторитетом. По традиции такое отношение к образованным людям сохранялось в деревнях вплоть до 50—60-х годов прошлого века.
Высота, о которой когда-то мечтал вождь мирового пролетариата, так и осталась непреодолённой. И при таком отношении к учителям мы ещё удивляемся деградации, духовному и нравственному оскудению нашего общества и особенно молодого поколения, которые в последнее время приобрели катастрофические масштабы?Куда же мы катимся, люди?!
Марина СЕРЕБРЯКОВА
