Либерализация цен и последовавший за ней их подъём ознаменовали начало 1992 года. И к февралю пришла пора подводить итоги: как северодвинцы справились с нагрянувшей реформой? По полочкам всё разложили в центральной публикации выпуска от 13 февраля 1992 года, где показали сложившуюся картину так, как её видели горожане и представители политических сил Северодвинска. В первые же дни после реформы очевидным стал эгоизм производителей, которые сразу, как только появилась такая возможность, взвинтили цены до верхнего предела.
Хлеб насущный
Одной из насущных проблем стал хлеб. Вернее, цены на него, которые росли с такой скоростью, что горожане не успевали и следить. С недовольством обращались в редакцию.
«Что же происходит? В магазине № 5 «Горячий хлеб» вчера подовый стоил 4.60, булка — 6.30. Сегодня булка 13 рублей, подовый — шесть. Налог с хлеба взимают не 25%, как положено, а 45. Возмущению нет предела. Заплатил 4.60 и ушёл. Пусть продавцы, если хотят, вызывают милицию, может быть, они наведут порядок», — жаловался участник войны М.А. Егоров.
И этим дело не ограничилось. Не давали покоя покупателям и вопросы по качеству: точно ли при выпечке использовали муку высшего сорта? Точно ли нет недовеса? Вероятно, эти сомнения народ бы не мучали, если бы людям оставили возможность покупать хлеб по прежней цене. Но раз уж брать приходится втридорога, то и требования к товару повышаются.
В придачу к этому некоторые товары ещё и не везде можно было найти. Дефицит коснулся не только хлеба насущного, но и водки. И если хлеб с прилавков пропал из-за отсутствия в продаже ржаной муки, которую ранее смели перепуганные покупатели, то с горячительным ситуация была сложнее: областная администрация разрешила торговлю водкой по свободным ценам, но не в госторговле, а в фирменных магазинах ликёро-водочного завода. А таковых в Северодвинске не имелось.
Ближе к нищете
Вице-премьер российского правительства Егор Гайдар уведомлял: в феврале цены вырастут в два раза, в марте — в четыре. В то же время повышали и заработную плату, но её рост был несоизмерим с увеличением чисел на ценниках.
«Зреют в народных массах мысли о митингах, забастовках, других формах социального протеста. Конечно, легко обвинить в недостаточной заботе о людях и непредусмотрительности своих руководителей. И совсем уж обоснованными будут претензии к правительству с этой пресловутой либерализацией цен, не подкреплённой необходимыми политическими мерами. Но и то сказать, Гайдар, по крайней мере, не обещал нам золотых гор, а предупреждал: будет трудно. Вот оно, это «трудно», и сталкивает нас в бездну нищеты», — писала в своём материале Е. Андреева в номере «Северного рабочего» от 5 февраля 1992-го.
Пожалуй, слово «нищета» тут к месту. В выпуске от 7 февраля две пенсионерки делятся историей, как увидели в контейнере рядом с овощным магазином целую гору лука. Того, что недавно продавали не по семь, как раньше, а по 13 рублей за килограмм. Недолго думая, женщины набрали себе по восемь килограммов каждая. Пусть луковицы чуть проросли (оттого их, видимо, и выбросили), но зато бесплатно! Халяву наш народ, конечно, всегда любил — и сейчас мимо бесплатных продуктов вряд ли кто-то пройдёт. Но, думается, копание в мусорных баках — мера отчаянная. Для тех, у кого на счету каждая копейка.
Кстати, о копейках. В заметке от 6 февраля О. Коновалова рассуждает, что в карманах хрустят крупные купюры, а на копейку, которая рубль бережёт, уже не купишь ничего. Теперь же, в 2020-м, ничего не купишь и на рубль, и на десять. Сторублёвая бумажка пока ценится, но с нынешними темпами инфляции, кажется, недалёк тот день, когда и она станет мелочью. Неспроста пару лет назад в стране появились купюры в 200 и 2000 рублей.
Оказались не готовы?
Довольно скоро после реформы руководители мясокомбината, молокозавода, пищекомплекса и других предприятий Северодвинска поняли, что высокие цены не выгодны никому: ни им самим, ни торговле, ни уж тем более покупателям. Товар по завышенным ценам попросту не удавалось реализовать, отсюда и убытки.
Так, если в первые дни января 1992 года мясо в Северодвинске продавалось по 200 с лишним рублей за килограмм, то к середине февраля ценник понизили до 60 рублей. А это означало одно: обычные покупатели, стоящие в очереди за литром молока или десятком яиц, тоже могут влиять на цены. И влияние их весомо.
Стоит отметить, что первоначальные трудности возникли отчасти из-за того, что либерализация цен совпала с переходом предприятий к свободе — как экономической, так и юридической. Справиться с ней удалось не всем. Всё же советская торговля сильно отличалась от той, что существует у нас сейчас. И переход от того, что было, к тому, что мы имеем на сегодняшний день, был довольно резким и пришёлся как раз на первые месяцы 1992-го.
В сложившейся непростой ситуации северодвинцам помогал разбираться городской общественный комитет российских реформ.
Именно комитет и значится автором публикации, в которой подвели итоги изменений:
«Наш город оказался в трудном положении, и прошедший месяц нам это ясно показал. До сих пор непонятна перспектива его развития. Но живём мы сегодняшним днём, и всем нам нужно разобраться в том, что происходит, чтобы не вверить свою судьбу нечистоплотным рукам».
БИЗНЕС И ПРИВАТИЗАЦИЯ
На первой странице «Северного рабочего» от 1 февраля 1992 года в заметке под заголовком «Сто рэ, и ты бизнесмен» сказано: «178 человек зарегистрировано у нас с начала года в качестве предпринимателей. Это так называемые индивидуалы. Они не образовывают юридического лица, не имеют права использовать наёмный труд. Нет сомнения, что эта сфера деятельности будет расширяться». В том же выпуске сообщается, что Малый совет Северодвинска принял положение о приватизации жилья. Проект предусматривал бесплатную передачу квартир тем, кто в них уже жил, без каких-либо нормативов. Напомним, приватизация в России проходила с начала 1990-х годов, этот процесс связывают прежде всего с именами Егора Гайдара и Анатолия Чубайса.
