«На золотом крыльце сидели: царь, царевич…» А иже с ними по рангу и другой народ: «сапожник, портной» и т.д. Наверное, многим вспомнилась сейчас считалка, ставшая для солидных дядей и тёть лишь воспоминанием о детстве. Но, оказывается, и простое крыльцо может стать золотым в один момент, причём непредвиденно. Как это и случилось в Центральной медико-санитарной части № 58, где в экстренном порядке пришлось ремонтировать крыльцо. Точнее, подъездную площадку приёмного отделения стационара. Хотя на момент ремонта она была в очень даже исправном состоянии. Став «в копеечку» ЦМСЧ, площадка превратилась на глазах в золотую.
Ремонт не ждёшь…
— Эх, ну чем не фельетонный сюжет? С одной стороны, благие намерения, ведь речь идёт о человеческой жизни, а пациентов с коронарным синдромом везут сегодня именно в наш сосудистый центр, — рассказывает директор ЦМСЧ Юрий Цуканов. — С другой стороны, мы не ожидали выложить полтора миллиона за ремонт крыльца «приёмника». Причём эти деньги были не запланированы в хозяйственной деятельности медсанчасти на текущий год. Думаю, подобная участь постигла и другие больницы, построенные ещё в советские времена и по такому же типовому проекту, как наша ЦМСЧ.
Слушая собеседника, вспоминаю, как радовался медицинский мир и особенно сотрудники «Скорой помощи» поступлению по федеральной программе новых и оборудованных всем необходимым для оказания медицинской помощи автомобилей «Газель-Некст». Наряду с усовершенствованными аппаратами и приспособлениями для транспортировки больных, их особенностью стала высота салона. Теперь оказывать в дороге медпомощь работникам «Скорой» гораздо удобнее, поскольку это можно делать в полный рост, а не сидя или внаклонку, как раньше.
— Когда со «Скорой» к нам приехали после замеров новых авто, высота которых явно не подходила под высоту подъезда ЦМСЧ («Газель» выше на несколько сантиметров), признаться, схватились за голову, представив масштаб работы по реконструкции козырька. И всё это ради двух машин! Нам уже приходилось переносить светильники на крыше приёмного покоя из-за автомобилей «ГАЗ-Соболь». Тоже было хлопот!— вспоминает Юрий Васильевич. — И вот по тому же кругу. Меж тем финансирование ремонта никто не обеспечил. Выкраиваем из собственных средств, заработанных медсанчастью.
Что ж, озабоченность директора понять можно. Ведь эти деньги могли быть израсходованы и на давно назревший ремонт отделений травматологии, гинекологии, ремонт пищеблока стационара — да мало ли у больницы нужд! Однако не транспортировать же пациентов «Скорой помощи» лишь до подъездной площадки! А дальше как? Больных людей на носилки и пешком?
В надежде на точку
Решив оперативно все предшествующие ремонту вопросы, уже в мае (напомним, «Газели-Некст» поступили в город в марте) у крыльца приёмного парковалась тяжёлая техника.
Нет, дилетанту вроде меня здесь нелегко разобраться. Изучаю ГОСТ 33665-2015 об автомобилях скорой медицинской помощи. Чтобы лучше понять проблему под романтичным названием «Газель-Некст».
— Минимальная высота задней двери автомобиля в открытом положении по ГОСТу 1,8 метра. Значит, высота крыши подъезда приёмного отделения не должна быть ниже заданной планки, — терпеливо объясняет Цуканов. — Но с учётом различных деталей и оборудования, расположенных на крыше машины, оказалось, что «Газель» выше на несколько сантиметров.
— И каким же был выход? — спрашиваю у Юрия Васильевича.
— Для начала разобрали подшивку крыльца, думая, что хватит места. Выиграли всего два сантиметра. И тогда решили снять часть дорожного полотна на въезде, спуска с рампы и самой площадки приёмного покоя почти на 30 см, увеличив таким образом высоту козырька до 3,1 м. Ну а позже заливали бетон, делали наклонные входы в здание и т.д.
Надо сказать, что всё это проходило при непрекращающейся деятельности приёмного отделения и поступления пациентов. Одни работы потянули за собой другие. К примеру, при восстановлении обшивки козырька пришлось заняться новым каркасом из металлоконструкций, заменой электропроводки, обшивкой сайдингом… А поскольку работы были связаны с тяжёлой техникой, пошло неизбежное разрушение бортов крыльца, как и рампы в целом. Словом, ремонт продолжается и по сей день.
— На данном этапе усиливаем каркас парапета, ведём обшивку кафелем, — резюмирует директор. — Мы и сами рады были бы наконец закончить эту «безразмерную» реконструкцию. Надеемся, в августе удастся поставить точку.
И что тогда?
Похоже, холодное лето 2019-го запомнится надолго сотрудникам и пациентам ЦМСЧ. И право, не столько затяжными дождями и сильными ветрами, как порядком поднадоевшим мусорным пейзажем у приёмного покоя больницы. Согласимся, вряд ли поднимется настроение при виде куч там и сям: строительных отходов, сваленных грудой бетонных плит, чёрных полиэтиленовых мешков, и всё это «ландшафтное царство» на фоне «музыки» дрелей, тяжёлой техники.
Нам не дано предугадать, как дело наше отзовётся… И да простит меня великий поэт за такой парафраз его знаменитой строки, но кто бы подумал, что ремонтная эпопея затянется для медсанчасти на четыре месяца, если не больше. Можно понять, почему очередную новость о поступлении в июле на «Скорую» ещё трёх новых автомобилей в ЦМСЧ восприняли довольно сдержанно. И хотя заместитель начальника автохозяйства станции Юрий Парфёнов подтвердил, что габариты машин такие же, как и у предыдущих, печальный опыт — сын ошибок трудных — весьма насторожил директора.
— Не пришлось бы заново ломать многострадальную крышу приёмного отделения. Технический прогресс не остановишь… А если завтра автомобильный рынок выдаст двухъярусный, трёхъярусный транспорт? Будем до бесконечности переделывать старые больницы? Это колоссальные средства. У большинства медучреждений таких возможностей просто нет. И что тогда? — размышляет Цуканов.
Вместо эпилога
Поговорив с директором ЦМСЧ, я поняла: тема ремонта, практически навязанного нашей больнице (и как показывает жизнь, не только нашей), наверное, ещё долго будет актуальной. По крайней мере, пока известные ведомства, такие как Минпромторг, Автопром и другие кураторы по обеспечению медтранспортом, в своей работе не возьмут за правило (что и предусматривают должностные обязанности ответственных лиц) изучать, мониторировать типовые проекты российских зданий больниц и поликлиник.
И тогда, получая госзаказ и бюджетное финансирование, работники вышеназванных организаций вспомнят, что больницы и поликлиники у нас строятся не каждый день. И что в малых городах России возможности, как правило, тоже малые. Не столичного, так сказать, уровня и масштаба, дабы безболезненно переделывать то, что могло бы долго и надёжно служить. Вот тогда точно не придётся «разрушать до основания» и не будет «затем». Согласны?
Светлана БОГОМОЛОВА
Фото Сергея Пугачёва
