Стелется ночь под луну

http://nworker.ru/wp-content/uploads/2018/08/361_d1098-m.jpg

Андрей ПЕТРОВ родился и вырос в Северодвинске, образование получил и живёт в Смоленске. В прошлом году издал книгу стихов «Апостол» в Москве. Стихи зачастую имеют свободную форму. В них подкупают лиризм и чувство ответственности за всех, сострадание автора каждому, что особенно выражено в сожалении по поводу Смоленской трагедии. Приятно вновь представить читателям молодого автора: земля наша не оскудевает на таланты!

*          *          *
Э-эх… Щемит под ложечкой,
мать её.
Где-то слева, под ребрами,
за грудиной.
Отпустило,
и… снова она за своё —
Жила сердечная — заголосила.

Песню запела прощальную,
Поминальную службу
под звёздами тянет,
Горло по-волчьи
перехватила в кровь,
Того и гляди — ненароком,
случайно — задавит.

Стелется ночь под луну
так тихо!
Я молчать про неё
не могу больше!
Завою, заухаю,
захохочу, как дикий, —
Не станет же мне
от этого плоше…

Стынет кровь от страха тёмного.
В ожидании не хочу
жить на сумках.
Я готов беспризорно
валяться пьяно
В милых сердцу
бестолково-кривых переулках.

Щемит под ложечкой, мать её.
Где-то слева, под рёбрами,
за грудиной.
Не отпускает что-то,
несчастье моё.
Еп! Пронзило контрольным,
услужливо, в спину.

*           *           *
Дождевая истерика августа:
То затихает, то навзрыд.
Хлещет по стёклам наотмашь,
Не зовёт, не просит, не болит.
Склоняет травы к земле
Падежами семиаршинными,
Прячет их грусть и слёзы.
И снова впадаю в транс,
И прощальные летние грозы
Раскатами и закатами
Потрясают моё основание;
Spleen — раздражение прочь!
Люблю это время вокзальное
И мокрую летнюю ночь!

Плащ надеваю невидимый
И выхожу за порог света.
Шаг в неизвестность,
прикрыв глаза.
День к вечеру был послушно.
Скупая мужская слеза
Не грyсти ради — для вкуса,
И стопка за образа.

На посошок оставлю
Твоё слово прощальное
И звон ключей медных,
Наше с тобой венчание
И гул голосов победных
На паперти у дождя.

*           *           *
Надо бы проснуться,
Но не могу и не хочу
Начинать сначала всё,
С новой строки.
Скучно, бесполезно, странно.
Не видно ни зги,
Ни ушей, ни колокольцев медных,
Звонящих тоскливую песню, —
Песню пути.

Как жить дальше? —
Не могу знать!
Может, по-тихому,
без пустозвона?
Или всё же взять
Да и прокричать натужно
На ухо берёзе,
что рябит у дома?

Нет! Лучше забыть.
Ни слова, ни звука.
Зашить голос крестом.
Пропить, прогулять безумно
Остаток жизни своей,
Ничего не оставив «на потом».

Ева, мать моя грешная!
Зачем мучаешь нас,
невинных?!
Мы дети твои незаконные!
Дай нам хлеба
в молоке твоём лунном!
Дай веру! Спасение! Силу!

*           *           *
Устал бродить,
запинаясь о камни.
Шарф через плечо — безвольно.
Висит он, братцы,
висит без шнурков.
Не больно ему теперь, не больно
От голодных взглядов
подвальных крыс.

Спрятаться бы в ночь
и не шуметь.
Сердце не бьётся — ну и пусть!
Видимо, решило в дрейф лечь.
Как же теперь быть?

…Постоять немного
и домой пойти.
Зайти за газетой, кофе выпить,
Покурить по пути.
Сплюнуть слюну горькую
В выгребную яму.
Газету — туда же
и вчерашние планы.
Упасть в забытьи
на диван скрипучий,
А утром — снять шарф наконец
И шнурки до кучи…

*           *           *
Я люблю этот запах,
Влажный вкус поцелуев,
Упругую нежность
юности пылкой,
Сокровенную тайну
бесконечной жизни,
С которой сливаюсь
в едином дыхании
Надежды и счастья познания
Непостижимой и вечной любви
К тебе и к миру,
потому что есть ты!

Когда я один — я не сплю
из-за мыслей о тебе
И просыпаюсь от них же.
Сон не приходит, если ты рядом,
Запах твоих волос
не даёт уснуть,
Тепло твоего тела
и профиль в полутьме —
Такая родная и нежная —
настоящая женщина,
И ты не приснилась мне!

…Ты дышала едва заметно.
Временами вздыхала,
словно сожалея,
Но никто не узнает, о чём,
И даже ты сама,
когда проснёшься,
Не вспомнишь, откуда взялась
Эта странная боль.
И вкус поцелуев на шее…

Волосы на подушке
Раскинулись в сонном вальсе,
Губы слегка приоткрыты
В порыве неведомой страсти.
Я одеяло поправил.
Шёлк кожи накрыла шерсть.
Нежность — колючая, мягкая —
И на щеках моих есть.

Дрожь не отпускала моё тело,
Когда я сидел рядом
И изучал твои изгибы,
Едва касаясь кончиками пальцев
Твоих бёдер, чуткого живота,
Рука не слушалась меня
И опускалась ниже и ниже,
Не оставляя тайн на твоём теле,
Но тайной была душа…

Воспоминание

Ещё одно утро
открыло мои глаза.
Снова жить сегодня —
Шестнадцать часов труда.
Подневольного, сверх сил моих,
Жизнь — это каторга,
жизнь — это миф.

Тело лежит без движения.
Вставать?
Но зачем? Для чего? —
Напряжение.
Покой —
всё, что мне нужно сейчас.
Покой и туман,
я снова молюсь на вас,
На вашу беспечность,
на вашу скрытность;
Туман в голове моей,
в тумане личность.
Забыл себя, свои открытия
о других мирах.
Остановилось развитие.
Жизнь — к жизни,
праху — прах.

Гул над туманом. Хлопок.
Что это было? —
Поляки упали на город.
Раньше они нападали,
А сегодня падали,
падали, падали…

Всей страной рухнули на колени
В изумлении, в горе, в неверии.
Что говорить? —
Жизнь непроста,
Не хочешь — живёшь
и провожаешь других
На погосты или в сердца.

Девяносто шесть вышли вместе.
Первые люди народа,
армии, духовенства.
Дверью хлопнули
о смоленскую землю так,
Что зазвенели стёкла
и рассеялся мрак
От сполохов керосина
и важности дел.
Не лезь к водиле!
— Поздно! Я знаю: ты не хотел.

Жизни на взлёте, казалось бы, —
Лететь и лететь
на автопилоте,
Жить, в окошко смотреть,
Кивать с улыбкой
проходящим годам,
Внучатую старость
встречать, седеть,
Но эти дела, срочные встречи,
спешка,
Уверенность — путь в никуда.

«Садимся здесь и сейчас!» —
была команда,
А точнее — приказ.
Подневольные люди
в фуражках
Имеют формальное право
принимать решения,
Но после полёта — за борт.
Уж лучше рискнуть
И сесть на шею,
в молоко тумана.
Ну что же вы, господа:
была лишь Катынь —
Теперь новая рана
на теле народа вашего.
Опять беда.

Страной обезглавленной
поклонились предкам,
В сосновом лесу
потерявшие корни.
Здесь склонилась
печально каждая ветка,
Здесь каждая тень
норовит — под ноги.

Купола золотом
отражают звёзды
На плечах неприкаянных
стальных палачей.
Каяться поздно
ночами бессонными
И бродить по могилам
меж скорбных аллей.

Лежат по-братски
поляк и русский,
Стоят, как братья, немые кресты,
Один топор на свинцовой плахе,
Один свидетель, и это — ты.

И снова в сумерках
глаза слезятся.
Скажу, что от дыма
и пёстрых лент,
От камер вспышек,
прямых трансляций:
«Упал на город, надежды нет!».

Я возвращаюсь.
Объездная дорога
Мёртвой петлёй завязала день.
Прошу прощения
у каждого гроба
За то, что живу,
и за то, что апрель
Повесил туман у святого порога.
«Садимся здесь и сейчас!» —
Слышу я снова команду,
а точнее — приказ.
И хочется крикнуть в небо:
«Ну что же вы, господа?!
Была же Катынь,
зачем новая рана
На теле народа вашего?!
Опять беда».

Ещё один вечер
закрывает мои глаза,
Скорее спать. Устал. Позади —
Шестнадцать часов труда…

Фото с сайта wampi.ru

Последние новости

Рубрики

Календарь публикаций

Август 2018
Пн Вт Ср Чт Пт Сб Вс
 12345
6789101112
13141516171819
20212223242526
2728293031  

Архив записей