Современная история Военно-морского флота знает события, которые трудно переоценить. В этом году исполнилось 60 лет со времени передачи первой атомной подводной лодки. Исторический отсчёт миль, пройденных отечественным атомным флагманом, начался 4 июля 1958 года в 10 часов 03 минуты. Переход на совершенно новый вид энергии в подводном кораблестроении осуществляли 20 конструкторских бюро и 35 научно-исследовательских институтов ведущих отраслей страны. Душой и вдохновителем национальной идеи, обеспечивая научное руководство проектом, был выдающийся советский физик Анатолий Петрович Александров, назвавший Северное машиностроительное предприятие «основным источником могущества нашего Военно-морского флота».Созданные в небывало короткие сроки атомные подлодки первого поколения внесли достойный вклад в обеспечение обороноспособности страны.Выполняя ответственное задание правительства, «Ленинский комсомол» — первая из отечественных подводных лодок —дважды побывала на Северном полюсе.
Всё было новым и необычным
Лабораторией отечественного атомного подводного кораблестроения стал цех 42. Именно здесь предстояло «ныряющие» лодки превратить в настоящие подводные корабли с неограниченным радиусом действия. (Дизельные подлодки каждой ночью вынужденно всплывали на подзарядку аккумуляторов.) Стоящие у истоков рождения новейших разработок начальник Первого главного управления при Совете Министров Вячеслав Малышев, руководитель Института атомной энергии Игорь Курчатов, главный конструктор Владимир Перегудов, конечно, понимали, какой надо создать корабль. Большое водоизмещение и обтекаемые обводы, предельная глубина погружения 300 метров и высокопрочная сталь для корпуса. Но какую двигательную установку требовалось создать для этого корабля, твёрдых представлений не имелось. Документация на неё создавалась медленнее, чем велось строительство лодки.
«Мы договорились с Владимиром Перегудовым о примерных размерах энергетической установки, об её мощности, а также относительно метацентрической высоты, — отмечал в своём выступлении на научно-практической конференции, посвящённой 25-летию АПЛ «Ленинский комсомол», академик А.П. Александров. — В реакторе первой атомной электростанции, которая разрабатывалась в институте Н.А. Доллежаля, был использован графитовый замедлитель. Предполагалось, что реактор подойдёт для морской техники, но потом оказалось, что всё это «не лезет» и не может быть получено в тех весах, в которых нужно».
В это время возникла идея создания реактора с водным замедлителем, в том числе для подводной лодки. Но так как надо было измерять расход воды, проходящей через 181 канал, то получилась гигантская система измерительной техники. И поиск был продолжен.
Чтобы сократить время освоения уже построенной лодки, были совмещены государственные и заводские испытания корабля. И конечно, комплекс сложнейших испытаний прошла атомная энергетическая установка с её реакторами и парогенераторами, контурами и системами управления и защиты, зонами обитаемости, биологической защиты, другим специфическим оборудованием, которое впервые в практике отечественного кораблестроения предстояло втиснуть в ограниченные объёмы подводной лодки. И сделать весь этот комплекс надёжным и безопасным в эксплуатации.
9 августа 1957 года АПЛ с заводским номером 254 была спущена на воду, а 17 декабря 1958 года передана Военно-морскому флоту. С 1956-го по 1964 год Севмашпредприятие построило 12 серийных АПЛ по усовершенствованному проекту 627А. На Северном флоте из них было сформировано первое соединение атомных подводных лодок.
Мне шёл тогда всего двадцатый…
…Скорее даже девятнадцатый, когда на стапеле 50-го цеха закончилась работа. Лёгкие крейсеры проекта 68-бис уходили в «заморозку», и освободившиеся бригады сборщиков
и сварщиков распределялись
в другие цеха. Меня и ещё нескольких выпускников школы ФЗО № 7 отправили в 42-й.
Главный пролёт цеха наполовину пустовал. По соседству с воротами размещалась конструкция, напоминающая огромную, причудливой формы тарелку. Слева и поодаль виднелись объёмные пустотелые цилиндры. Об их предназначении я на тот момент не имел никакого представления.
Начальник участка сборки Василий Цыганов был немногословен: «Пойдёшь в бригаду проверщиков Александра Починкова». И уже вдогонку: «У тебя сколько классов-то?» На «десятилетку» Цыганков отреагировал удовлетворённо. Чуть позже тот же вопрос задал мне и Починков, подавая конец рулетки. За измерениями он увлёк меня на ту самую «тарелку», которая на самом деле называлась сферической переборкой. То и дело показывая мне нулевую точку отсчёта, бригадир, глазастый розовощёкий парень, буквально летал по конструкции, спешно записывая показания в блокнот, выдержав паузу и поморщив лоб, делал какие-то умозаключения.
После обеденного перерыва наше рабочее место сместилось в сторону «цилиндров», за которые я принял обечайки, составляющие блоки будущей подлодки. «Держи вот у этой кромки», — скомандовал Починков, указав на шланг со стеклянными трубками. Не успел я приложить одну из них к стальной кромке, как из шланга полилась вода. «Эх ты, — укоризненно проговорил бригадир, — закона физики не знаешь. Ведь это же сообщающиеся сосуды, а жидкость в них всегда находится на одном уровне. Если этот уровень нарушить, вода будет искать выход».
Позднее рабочий наставник припомнит мне и другие законы из школьной программы.
В том числе и по эвклидовой геометрии, знание которой проверщику крайне важно.
Через месяц с Сашей Починковым мы были уже почти на равных, легко понимая друг друга. Проверочные задания чередовались со сборочными, в том числе и такими непопулярными, как абразивная зачистка деталей. А после установки фундаментов, всевозможных креплений и других узлов мы становились ещё и монтажниками. Обечайка же на глазах превращалась в секцию и блок корабля.
Однако многое ещё оставалось неизвестным. Мало кто из нас знал, что всего за несколько месяцев до нашего прихода в цех, 24 сентября 1955 года, состоялась закладка этого корабля. Что ему суждено стать первой отечественной атомной подлодкой. И что в июле 1962 года впервые в нашей стране она совершит переход на Северный полюс.
Всего несколько месяцев продолжалась моя командировка в цех 42, во время которой довелось участвовать в строительстве легендарного корабля. Для заводской летописи совсем незначительный отрезок времени. А вот память сохраняет многое. Особенно яркое впечатление оставило знакомство с людьми — опытными специалистами Рустемом Утюшевым, Валентином Головцовым, Аркадием Дьячковым, Василием Воронцовым, Павлом Чистяковым. А каждая встреча с начальником цеха Петром Гололобовым вообще становилась событием, переполнявшим душу.
Звёздный час легендарной подлодки
Биографию корабля создают люди. Как и у людей, у него, у «Ленинского комсомола», был не один свой звёздный час. О его легендарном походе к полюсу писали во всём мире.
Это было нелегко и непросто. У американцев трижды срывалась сама попытка пройти подо льдами. Хотя ими были выбраны и облегчённая обстановка, и наиболее благоприятный для всплытия район. Перед командиром корабля Львом Жильцовым стояла тогда иная задача: пройти под полюсом, всплыть на нём в тех ледовых условиях, которые там на тот момент окажутся. Всплыть, как если бы это нужно было для выполнения боевой задачи.
В самых сложных и трудных условиях подводного плавания, большая часть которого приходилась на многометровые льды Арктики, экипаж лодки продемонстрировал стойкость, умение отлично владеть новейшей боевой техникой.
День 17 июля 1962 года навсегда останется в летописи отечественного Военно-мор-ского флота. Около семи часов утра командир подводной лодки капитан второго ранга Лев Михайлович Жильцов объявил по громкоговорящей связи: «Товарищи матросы, старшины и офицеры! Наша лодка на Северном полюсе!». Моряки в отсеках отозвались мощным «Ура!».
Но полынья оказалась настолько маленькой, что в ней поместилась только одна рубка. Во второй попытке всплытия нос подлодки уткнулся в кромку льда, а за кормой — метров 20 чистой воды… Свободные от вахты члены экипажа вышли на лёд. Уволившись на «берег», моряки водрузили на самый высокий торос Государственный флаг СССР, устроили соревнования лыжников и футболистов.
… А в открытый рубочный люк ворвался воздух — пьянящий, настоянный на морозе самой северной точки Земли.
Юрий АНАНЬИН
Фото из архива редакции
