Почему в Архангельск свежую рыбу доставить нельзя в принципе

— В этому году заканчивается период десятилетних квот. Говорят, что будет новая система — квоты в обмен на строительство судов. Как вы думаете, будет ли она стимулировать отечественную добычу рыбы?
— С 2019 года действительно квоты будут распределяться по-новому. Хотя исторический принцип сохраняется, здесь ничего не меняется с 2008 года. Будет пересмотр долей в зависимости от фирм, которые сегодня занимаются рыбой. Теперь квоты будут выдаваться на 15 лет. Новая система не для стимулирования судостроения. Задача ставится по обновлению рыболовецкого флота. Из российской общей квоты выделяется так называемая инвестиционная доля в 20%, и её получат фирмы, построившие новые суда для промысла на российских верфях. Обратите внимание: не те, кто строит или намеревается это сделать! А те, кто уже построил.
— Вы очень много рыбы сдаёте в Норвегию, — заметили наши зарубежные коллеги.
— Это экономически обоснованно. Траулеру от Тромсё (город на севере Норвегии. — Прим. ред.) до Мурманска нужно идти порядка двух суток. А такие переходы — большие затраты.
— Но получается, что рабочие места в России пропадают…
— Бизнес не должен думать, где пропадают или образуются рабочие места, ему удобно работать так. А уже государство, используя «пряник» и «кнут», должно создавать условия для захода российских судов с продукцией в порты.
— В Архангельск недавно пришёл транспорт с Дальнего Востока, гружёный рыбой. А где наша-то, северная продукция? Может ли в Поморье появиться свежая рыба?
— В Архангельске никогда не ели именно свежую рыбу! В советское время работали посольно-свежевые траулеры — часть рыбы делали во льду, часть солили, и именно такая продукция доставлялась в столицу Поморья. Сюда привезти парную треску — нереально! Если, конечно, не обманывать покупателя — разморозить стейк и продавать его как охлаждённый.
— Не пытались изучить опыт других стран? Что они делают для наполнения прилавков рыбой?
— Практически везде действуют законы рынка. Как только цены внутри государства поднимаются, промышленники тут же предлагают продукт. Потому что им это выгодно. К тому же так получается, что практически все страны ловят в своих прибрежных районах. Те же норвежцы — выйдут, поймают сельдь и уже через пять часов вернутся в порт и выльют продукт на базу. Мы же должны рыбу вначале заморозить, а затем четыре дня везти в Россию. При этом цена вопроса на рынке Европы выше, чем у нас. Вот почему я настаиваю: нужно знать, сколько этой рыбы нам надо. Чтобы государство могло разработать механизм для стимулирования ввоза.
— Как повлиял запрет импорта на российский рынок рыбной продукции?
— Для прибрежников санкции сработали положительно. Меньше импорта — наша рыба поднялась в цене. Пострадал тот бизнес, у кого были схемы работы с иностранными продавцами.
При этом без ответа остался вопрос о том, если рыбы на российском рынке мало и её не хватает, то каким образом запрет на импорт может быть положительным? О том, что на фабриках по переработке сырья, рыбы мало, нам сообщили в ООО «Северный купец», а это оптовый поставщик свежезамороженной рыбопродукции и рыбного филе в Мурманске.
Зато спикер поделился информацией, чем заменили у нас морепродукты, которые раньше импортировали из других стран:
— Путассу, скумбрия, сельдь, выловленная российскими промышленниками, практически вся стала поступать на российский рынок. Резко возросло количество дальневосточной сельди, она заменила атлантическую.
К тому же санкции дали толчок для развития мурманской аквакультуры (выращивание морепродуктов в садках и т.п. — Прим. ред.). Хотя пока это направление напрямую зависит от кормов, которые производятся в Норвегии, поэтому в конечном итоге стоимость такой рыбы напрямую будет связана с тем, сколько стоят необходимые материалы за рубежом. Но скоро регион по выращенному лососю выйдет на 10 тысяч тонн в год.
— А отразились ли санкции на потребителе?
— Простой потребитель вряд ли всматривался в содержимое банки, чтобы уяснить, кто его выловил — норвежский или отечественный траулер.
— Но цены-то выросли…
— Но и доллар дорожает, дорожает топливо!
А 50% рыбацкого промысла заложено в топливо. То есть цена рыбы не вырасти не может.

Морская продразвёрстка

Своим мнением, во что выльется новая система распределения квот, поделился председатель Координационного совета ассоциаций, объединений и предприятий рыбной промышленности Северного бассейна Вячеслав ЗИЛАНОВ.
— Сегодня государство пытается через систему квот, отняв у всех по 20%, дать их только тем, кто будет строить суда. Верфи, конечно, хлопают в ладоши — развиваются за счёт рыбаков. Но спрашивается, а у кого есть эта самая возможность построить судно? Наверное, никак не у маленькой компании. Ей и банки не дадут кредиты под такое строительство. А у «крупняка» возможности для постройки есть, и понятно, какие компании получат эти 20%. Это перераспределение, затеянное государством, по моему мнению, глубоко ошибочно! Оно не приведёт к росту судостроения, а приведёт к разорению мелких и средних собственников. А большие компании укрупнятся, увеличат прибыль и станут монополистами. Отсюда ещё один вопрос: эту новую схему не понимают реально или вводят её сознательно?
Что касается государственных рычагов для того, чтобы промышленники обеспечили внутренний рынок именно рыбой, то тут тоже вопрос: какой рыбой? Очевидно, что речь идёт о доступной по цене. Никакие условия не заставят собственников флота возить рыбу в Архангельск. Сейчас около десяти тысяч тонн мойвы лежит в холодильнике мурманского порта.
И её никто не берёт! Потому что рыбаки предлагают забрать её по рыночной цене, а по другой не отдадут:
у них свои расходы — на корабли, на оплату труда, на горючее, а оно всё дорожает. То есть даже если попытаться какими-то законами отрегулировать это положение дел, толку не будет. Закон просто не будет работать, да никто на специальных условиях рыбу ловить не будет! Вот почему механизм сбыта на внутренний рынок морских биоресурсов работает тяжело.

Фото автора. Обработка рыбы на ООО «Северный купец».