Телевизор смотрю редко, но так случилось, что услышала спор о выступлении в Бундестаге школьника из Нового Уренгоя — мальчика, сказавшего о «невинно погибшем» немецком солдате, попавшем в плен под Сталинградом. Нет, я не упрекаю мальчика. Он не виноват, он просто не видел того, что было тогда. А я видела. И вспоминаю.
Что вспомнилось бабушке из Сталинграда после рассказа мальчика из Уренгоя
Я родилась в Сталинграде. Четыре года было мне, когда началась война. Нас вывезли из города — а вернулись мы после его освобождения на руины. Конечно, я, будучи ребёнком, не видела всего. Но позднее работала и общалась с теми, кто помнил всё.
Одна моя коллега по заводу «Баррикады», Мария Дмитриевна Ячменникова, вспоминала (хотя и очень неохотно, конечно), что сразу после освобождения города отрабатывала несколько дней по четыре часа на уборке мёртвых тел, чтобы получить разрешение устроиться на работу…
Впрочем, и того, что помню я сама, слишком много, и воспоминания эти сейчас нахлынули.
Припоминаю лачужку, в которой жила моя тётя, — из металла сбитых самолётов. Там тётя жила несколько лет. Мы жили в бараке с двухъярусными койками. Когда появились первые двухэтажные кирпичные дома, то какими дворцами они казались среди развалин! И каким лакомством казалась пшённая каша, если удавалось её сварить тут же, на костре во дворе!
Люди гибли и спустя много времени после освобождения города. Подрывались на боеприпасах ежедневно или почти ежедневно. Особенно много среди них было детей. Наши матери работали, слышали взрывы — и как же они бежали домой после окончания рабочего дня, думая: не с моим ли ребёнком несчастье?
Когда пришло время пойти в школу, я училась в классе со многими детьми из детдома. Наши мальчишки играли в подвалах разрушенных зданий.
Однажды взяли и меня. Я очень боялась, но пошла с ними. Помню пол, усыпанный гильзами, разбитые каски, фляжки. А у выхода… сумка и ворох писем, свёрнутых треугольником. Кто-то не дождался вести от родного человека — может, последней…
Мой отец воевал. Закончил войну в Венгрии и вернулся домой, но прожил совсем недолго. Помню его очень немногословные рассказы, из которых вынесла одно: война — это ужас даже для самых стойких.
Послали бы рассказать обо всём этом бабушку из Сталинграда, а не мальчика из Уренгоя. Я бы могла сказать даже то, что сказал тот мальчик: я знаю, что не все немцы какие-то изверги. Мама восстанавливала завод, там же работали и пленные. И однажды она принесла мне игрушку. Уже не помню, что именно это было, помню, что она сказала: немец сделал… Но говорить о «невинно» погибших?..
В Сталинграде-Волгограде я жила до 27 лет. С 1965 года в Северодвинске. Работала на Севдормаше. Завод наш приказал долго жить, а мы ещё живём. И многое помним — и о мире, и о войне. Нас, последних очевидцев, мало осталось.
Лидия Ивановна БЕЛКИНА
Фото с сайта russia-greece2016.ru. Знаменитый сталинградский снимок Эммануила Евзерихина «23 августа 1942 года. После массированного налёта гитлеровской авиации».