«Пингвины» в Арктике

http://nworker.ru/wp-content/uploads/2017/12/148_d1094-m.jpg

Северодвинский клуб подводного спорта «Пингвин» образовался в 1963 году. Тренировочной базой спортсменам по договорённости с Соловецким музеем служил дом из трёх комнат — бывшая монастырская спасательная станция — в устье губы Троицкой на острове Анзер. Всё снаряжение экспедиций — компрессоры, гидрокостюмы и акваланги — тоже было клубовское (ДОСААФа СМП). Каждое лето «Пингвин» отправлялся на Соловки, радушно принимая там также аквалангистов из Москвы, Свердловска, Харькова и других городов. Собранные на дне «экспонаты» — различную живность — «пингвины» готовили как умели и предоставляли Соловецкому и Северодвинскому музеям.

История одной экспедиции на Соловки

Отрывки из дневника экспедиции 1973 года даются с небольшими сокращениями.

Как мы собирались

Во-первых, мы не могли найти в своих рядах инструктора для группы. Все инструкторы по той или иной причине не могли осуществить руководство экспедицией. Но всё же один нашёлся: за дело взялся руководитель группы аквалангистов из Московского энергетического института Игорь Пучков. И вот мы с удвоенной энергией взялись за подготовку к экспедиции. Заклеили костюмы, подготовили аппараты и прочее снаряжение, собрали аптечку, лекарств и бинтов в которой хватило бы на две такие группы, как наша. Сборы были долгими и хлопотливыми — пришлось обходиться собственными силами.
Отъезд был назначен на 14 июля.

20 июля,  день седьмой

Когда все вернулись с утренних погружений, которые прошли не очень гладко из-за неважной подготовки (сборы были слишком долгими, карбас был не подготовлен, не продуман ход одеваний-раздеваний), собрались все за столом, и Игорь назначил после обеда ещё четверых погружающихся: меня, Володю Сыродубова, Сашу Жевалюкова и Нину Максимову.
Время погружений было определено точно, поэтому мы сразу стали собираться. Пока карбас отвозил охотников до скита, мы собрали своё снаряжение и самостоятельно* оделись. Я влезла в два костюма, выхода не было: Игорь запретил погружаться в «супере»** из-за холода, а «Садко»*** все были больших размеров — наверное, поэтому я всё время затекала.
Первыми шли Володя Сыродубов и я. Он погружался в море впервые, поэтому шёл на страховочном конце. Мы плюхнулись в воду и по якорному концу пошли вниз. Вовка пошёл первым, пришлось его обогнать. Я продувалась**** нормально, а у него что-то заклинило. Пришлось подняться. Потом нормально дошли до дна, глубина — девять метров. Редкие звёздочки. Володя бросился собирать, я поплыла за ним.
Пришлось следовать за ним всё время, чтоб не потерять из виду. Он довольно уверенно чувствовал себя на дне, хорошо ориентировался. Он собирал звёзды, а я на сей раз была «нетрудоспособной»: у меня была полная маска воды, я смотрела только одним глазом на своего «подопечного», а на звёзды не успевала. Приходилось ежеминутно продувать маску, складывать звёзды в садок, собирать попутно какую-нибудь бяку со дна — в общем, дёргаться.
Мы забрались на глубину до 13 метров, где моя маска дала сильную течь, а дна стало совсем не видно из-за какого-то тумана. Мы вернулись снова на глубину девять метров, а потом поднялись до шести метров. Здесь спокойно поплавали, так как маска моя стала послушной, и мы обнаружили россыпь звёздочек. Я чувствовала, что сильно затекла, но холодно не было.
Проверила у Вовки давление в аппарате — осталось 50 атмосфер, но мне по неопытности показалось (а с АВМ-1М я плаваю второй раз, до этого всё с «Украиной-2»), что он всего высосал 50 атм. Поплавали ещё, потом я снова проверила у него давление — оно было на нуле. Дошло не сразу, посмотрела ещё раз, показала ему: «Наверх». Всплыли, принесли садок звёзд. По-моему, первая добыча в этом году.
После нас пошли Нина и Саша. Нина всплыла, сменила маску, потом они снова погрузились. Они пробыли под водой также 28 минут и принесли садок звёзд.
После всего этого мы долго не могли завести мотор: он хандрил, так что мне пришлось сидеть в мокром костюме около часа на сильном ветру, и я чуть не отморозила ноги.
Володя был совершенно сухой, а я мокрая насквозь: вылила из штанов «Садка» ведро воды — в общем, под водой спас только «супер».
Закончился первый день «плавательного» сезона. На морском дне побывали девять человек. Вечером после ужина группа из четырёх человек была отправлена, несмотря на шторм, за продуктами в Реболду. Продукты, закупленные на неделю, почти закончились. Карбас ушёл, значит, завтра опять без погружений.

нина максимова

Нина Максимова с буйком-«колбасой».

 

21 июля,  день восьмой

Сегодня с утра Игорь отправил всех на заготовку дров. Плохо, что у нас нет второго карбаса. А могли бы иметь: собрать из тех двух старых моторов один, а лодку ведь можно найти. А то как уйдёт карбас за продуктами или людей повезёт на Соловки (Большой Соловецкий) — так у нас всё дело стоит.
Если сегодня наши не придут с продуктами (сильно штормит), то завтра будем голодовать. Сегодня за обедом уже намечали, кого бы съесть. Дискуссия заглохла, так как не решили, с кого бы начать: с тощих или с упитанных.
Делать было абсолютно нечего, все давили сачка. С тоски Вавилов даже за сопромат взялся. Бог весть что: здесь — и учить сопромат!
До ужина занимались кто чем: ходили гулять по берегу моря, осматривали дольмены*****, резвились на просторе, благо природа здесь к этому располагает. Энтузиасты ходили плавать с трубочкой, собрали ведро мидий, которые потом подали на ужин.
После ужина мы вдруг увидели, что наши мальчики ходят небольшими группами вокруг дома и осматривают каждую щель. Оказалось, что кончились сигареты, и ребятки в поисках курева детально осматривают весь дом и окрестности в радиусе 100 м вокруг.
Мучения скоро кончились: ближе к ночи пришёл карбас и привёз продукты и 150 пачек сигарет. В честь «кормильцев» был исполнен танец, состоявший всего из одного па («подними ногу») и сопровождавшийся криками радости. Окутанные клубами дыма, испускаемого счастливыми курильщиками, мы заснули.

22 июля, день девятый

Сегодня воскресенье. Встали все на час позже, за что дежурный получил вливание от Игоря. После завтрака на погружение отправились Марков Толик, Вавилов Володя, Прапорщиков Валера, Пучков Игорь, Новиков Саша, Локтев Володя.
О Маркове, то есть Кухонном Мальчике, надо сказать пару слов. Вот уже неделю мы тут живём, а он до сих пор ни разу пальцем не пошевельнул, чтобы что-то сделать. Только спит и ест, да ещё непременно к столу опоздает. «Я, — говорит, — отсыпаюсь». Не то чтобы он злостно уклонялся от дела, просто ничего не делает. У нас слов не хватает от возмущения, а ему хоть бы что. «Я, — говорит, — с завтрашнего дня исправлюсь». Вчера отдежурил, а сегодня та же картина. «Мне, — говорит, — бесполезно исправляться». Мы уже не возмущаемся, а только удивляемся.
Когда вернулась первая партия, пошли на погружения Витя Колодешников, Боря Иткин, Валера Королёв, Володя Арсёнов, Таня Тярасова (нынче Букурова) и Юра Лыгин.
В то время, когда ребята погружались, приехал Серёжа Бубновский. Он был назначен у нас старшим в группе, но смог приехать только сегодня (Вавилов его временно замещал). Приехал с двумя ребятами, своими друзьями.
Когда вернулись ребята с погружения, было решено отправиться всем в баню. С утра на скит ушли трое человек, чтоб её истопить и всё приготовить. Мы все (17 человек) погрузились в карбас и отправились.
Баня была уже готова. Мужики всей толпой завалились в первый парок, а мы сели ждать, пока они попарятся. Сидим, занимаемся своими делами, как вдруг дверь бани открывается, оттуда выскакивает дюжина голых мужиков и несётся прямо на нас. От неожиданности мы попадали в траву. А те галопом пронеслись мимо нас к озеру.
Мы строили догадки, как же мальчики пойдут назад к бане, как вдруг со стороны озера показалась вереница, как ни странно, одетых мужчин. Но скоро мы чуть не умерли от смеха: ребята сделали себе набедренные повязки из листьев кувшинок.
Вечером дежурные покормили нас манной кашей, которую знающие люди определили как эвтектику с некоторыми инородными включениями, после чего был дан отбой.

23 июля, день десятый

Утром карбас повёз в Реболду четверых: Сашу Новикова, Володю Вавилова, Женю Дёмичева и Витю Решетникова. Они поехали на Соловки, на озеро Красное, где уже месяц назад утонули два человека. Местные жители попросили ребят начать розыски. Я ездила вместе с ними в Реболду в надежде купить картошки, но вернулась ни с чем.
Море сегодня было спокойнее, поэтому после обеда Игорь назначил на погружения четырёх человек. До обеда в бухте плавали девочки и кто-то из москвичей.

Ровно в 17 часов было назначено отплытие. В море шли Гена Хомяков, я, Валера Королёв и Володя Локтев. Собраться вовремя мы не успели, поэтому похватали своё снаряжение и забрались в карбас. Одевались, пока шли до места.
Я была в двух костюмах: «Калипсо» и «Садко». Когда уже полностью оделась, спохватилась: где глубиномер? Мысленно проследила процесс одевания и поняла, что утопила «Спиротехник», когда полоскала ласту за бортом, так как он был положен в калошу. Настроение мигом слетело: это был единственный французский глубиномер в клубе, а искать его теперь — как песчинку в море.
Когда мы бросили якорь в облюбованном месте, глубина там была около шести метров. Первым послали на разведку Володю Локтева, но он не смог погрузиться, так как ему стало попадать в рот что-то из лёгочника******, какой-то мусор, и вода была слишком холодной. Мне не понравилось такое малодушие, и я попросила Игоря послать меня.
С мрачными думами о потерянном «Спиротехнике» я опускалась на дно. Было и в самом деле очень холодно. Дно оказалось совсем неинтересным — водоросли, как в прибрежной полосе, никакой живности, и вообще мрачно. Глубина — шесть метров. Я поднялась, доложила. Аппарат действовал отлично.
Мы отошли мористее, бросили якорь — 15 метров. Меня пустили на разведку, даже не дав садок. Я привязала ещё один грузик и стала опускаться по якорному концу. Вот наконец и дно. Лес губок, асцидии, ежи. Сорвав несколько губок и захватив ежа для доказательства, поднялась наверх.

Мне стали готовить напарника — того же Володю Локтева. Минут десять я болталась за бортом в ледяной воде. Наконец Володю обвязали фалом, который сняли с меня, и мы пошли вниз. Мы почти дошли до дна, когда Володя взмыл вверх. Я подумала, что он вообще возвращается, и осталась у якоря.
Наконец-то дорвалась до дна. Но через минуту увидела, что Володя висит где-то метрах в пяти выше и манит меня рукой — нам надо было держаться вместе. Конечно, я об этом всё время помнила, но думала, что он уже опытный подводник, к тому же со страховкой. Но в то же время забыла, что он, наверное, тоже обо мне беспокоится, так как я была без страховки. Эта забывчивость или разгильдяйство непростительны для подводника, так как обычно плохо кончаются. В данном случае Володя порвал себе ухо, убоявшись за меня и бросившись следом за мной. Так, по крайней мере, объяснил мне Игорь. Но там, на дне, мы довольно хорошо с Володей объяснились и больше не расставались.
Поплавали немного, забили садок ежами и звёздами. Володя показал мне на полную сетку и «наверх». Я ещё надёргала губок, и мы поднялись. Володя остался в карбасе — убоялся холода, а я снова пошла, на сей раз одна. На дне было отлично — это ощущение ни с чем не сравнить: глубина, морское дно.
Набив садок ежами и звёздами, поднялась наверх. На дне действительно было очень холодно: когда я вылезла, руки окоченели, как в самый сильный зимний мороз, и висели плетьми. Потом понемногу отошли. На дне я холода то ли не чувствую, то ли воспринимаю его как должное, а на поверхности… Костюм весь протёк, и перчатки не спасли. Но не успела отогреться, как тут же пожалела, что рано поднялась: кто знает, когда ещё придётся испытать такое ощущение?
Пошла вторая пара — Гена и Валера. Потом погружение закончилось. Игорь остался мной недоволен, так как Володя порвал из-за меня ухо. Я чувствовала себя преступником, и настроение пропало на весь вечер. Правда, потом ребята сказали, что Володя пошёл под воду с насморком, а это категорически не разрешается, чтобы не допустить баротравмы уха.

26 июля, день тринадцатый

День как день. Национальный праздник на Кубе. Может, в честь этого у нас был устроен день отдыха. На море штиль, какого ещё не было, и карбас на ходу — самое время погружаться. Но решено отдыхать. И вся толпа берёт с собой сухой паёк и отправляется на Голгофу пострелять рыбку.
За обедом Игорь наконец-то предложил мне поплавать с аквалангом. Пошли мы втроём: Игорь, я и Гена Хомяков. Генка с буйком, мы — так. Решили обследовать яму на дне губы. На мелком месте, где посветлее, Игорь испортил на нас несколько кадров фотоплёнки, потом взял нас, как деток, за ручки, и мы пошли вглубь. Я сразу, как зашла в воду, стала затекать через правую перчатку. К тому же грузов мне не хватало, и меня один раз даже вынесло ногами вверх на поверхность. Ребята забрали мой «супер» на Голгофу, поэтому пришлось надеть под «Садко» бельё. И здесь, на 15-метровой глубине, когда дошли до дна ямы, я начала ощущать, как замерзают губы и правая часть тела, куда затекла вода. Решив не обращать внимания и мысленно простившись со здоровьем, я только ждала, когда мы выйдем из ямы на более мелкое место, где всё же теплее. Дно у ямы было скучным: попадались редкие отшельники и звёзды.
Наконец мы вылезли на мелководье на той стороне губы. Мне бы, конечно, хотелось, чтоб мы вылезли у своего дома, так как ещё предстоял обратный путь. Лезть в этот холод больше не хотелось: я уже затекла полностью. Генка тоже сильно затёк и замёрз, поэтому мы решили пойти назад поверху. Игорь обозвал нас чем-то вроде салажат, взял конец от Генкиного буйка и пошёл вниз.
Мы поплыли поверху, но тут я обнаружила, что плыву ближе к Игорю, чем к Гене, и решила немного пройти по дну. Опустилась. Игорь меня заметил и показал «наверх». Я согласилась, и Игорь пошёл дальше, а я стала подниматься наверх, но не тут-то было. Я работала изо всех сил ногами, но продолжала висеть над дном, а поверхность воды не приближалась. Всё это смахивало на кошмарный сон и в то же время было ощутимой реальностью: у меня была отрицательная плавучесть*******. В то время я не могла понять, отчего это произошло. Приходили мысли о людях, которые, может быть, гибли в таких же случаях.
Работая ногами и руками, я медленно всплыла на поверхность. Тот берег был страшно далеко (400 метров), стало тоскливо: на плаву я, как оказалось, тоже не держалась, тянуло ко дну. Насквозь мокрое водолазное бельё и полный воды резиновый костюм прибавили мне веса.
Сначала я уцепилась за руку Гены, который бултыхался рядом, и так мы поплыли к дому, но потом я подумала, что ему тоже тяжело, и, кое-как подплыв к буйку, уцепилась за него.
Держась за верёвочку от буйка, внизу пускал пузыри невидимый Игорь. Дом приближался к нам очень медленно, идти было тяжело; чтобы вынырнуть, посмотреть, не сбились ли с курса, надо было затратить массу усилий. А как только я переставала работать ластами, камнем шла ко дну. Вконец устав, зацепила верёвочку от буйка, как и Игорь, и пошла на дно. Но холод снова выгнал меня наверх. Вскарабкалась (буквально) по верёвочке к буйку. Гена шёл в стороне, верёвка между нами натянулась, как струна.
В нескольких метрах от берега я бросила буёк и встала вертикально на дно. Глубина метра два. Хотела пойти вперёд, но не сдвинулась с места. Тогда снова легла, из последних сил зашлёпала ластами и вылезла на берег. Хотелось заорать благим матом, разреветься, но чего орать-то, если уже на берегу? Это от бессилия.
Подплыл Генка. У того даже резерв воздуха истощился, да он ещё кинулся меня искать, когда обнаружил, что я отцепилась от буйка. Хорошо, что это было уже у берега. Повспоминали, посмеялись. Штаны мои раздулись, как слоновьи ноги: я вылила из них два ведра воды.
Игорь вышел, как всегда, сухим из воды. Когда узнал, что было, обещал меня больше без страхового конца не пускать.
Пока мы плавали под водой, наверху Володя Арсёнов и Юра Лыгин ловили с плотика рыбу и принесли к ужину чуть ли не ведро наваги. Вернулись девчонки с Голгофы и тоже принесли кучу окуней (Таня Тярасова подстрелила рыбок шесть), удачно поохотились. На ужин мы ели жареную рыбу.

пруд

Автор записок после погружения.

 

7 июля, день четырнадцатый

В этот день погружений не было — барахлил компрессор. Чтобы его окончательно не сломать, аппараты не забивали. Получился вынужденный день отдыха. Часть «пингвинов» сразу отлучилась на Голгофу, часть по уже установившейся традиции отошла ко сну. Спали кому где нравилось: в доме на «лежбище», в гамаках, просто под кустами в спальниках, хотя погода была пасмурной.
После обеда пришёл с мыса Кеньга Витя Красное Облако и принёс с собой акваланг. Он сообщил, что ребята, искавшие утопленников в озере Красном, вернутся сегодня вечером.
В ничего не значащих занятиях прошёл день. К вечеру вернулись рыбаки с Голгофы и принесли окуней. Мы тоже не теряли времени даром и устроили ловлю наваги в губе. Рыба шла даже на пустой крючок и в огромном количестве: хватило с избытком на всю братию.
После ужина пришёл наш карбас, посланный в Реболду, и привёз ребят, а с ними Юру Розенблита — нашего несостоявшегося инструктора. Воспользовавшись тем, что он на больничном (перед самой экспедицией в автомобильной катастрофе сломал руку), он приехал навестить нас и привёз из города тушёнку — в ответ на наш голодный сигнал, как нельзя кстати. В честь прибывших были устроены вечерний чай и массовая спевка.
Ребята наши на Соловки съездили напрасно, поиски на озере ни к чему не привели.

пере

Помочь одеться — святое.

 

28 июля, день пятнадцатый

День начался с того, что дежурная Надя Полыгалова постаскивала сонных ребятушек с нар, благо здоровья хватало.
После завтрака были назначены на погружения Володя Сыродубов, Валера Королёв, Саша Новиков, Гена Хомяков. Погружались с катамарана, который нам временно оставили соседи — московские аквалангисты, в губе напротив дома, так как карбас наш дал сильную течь и выходить на нём не было возможности. Ребята выволокли карбас на берег и занялись его ремонтом.
Надя на кухне эксплуатировала вовсю Кухонного Мальчика (он был её напарником по дежурству) и отыгрывалась на нём за все дни, которые он проспал. Мальчик вертелся как заведённый, тем не менее обед не удался: суп оказался несолёным, макароны напоминали разновидность клейстера, даже кофе Мальчонка умудрился сжечь.
Весь день прошёл в работе, кончился он баней, так как была суббота.

29 июля, день шестнадцатый

После завтрака на погружение поехали три пары. Погружались в губе, так как в море был сильный накат, а посудина наша по-прежнему пропускала воду, хотя ребята вчера потратили целый день на её ремонт. Погружение прошло как обычно, привезли немного звёзд, крабов (пауков) и среди них одну солястру********. За этот сезон пока вторая, и обе найдены в губе, на глубине пять — девять метров.
После обеда карбас ушёл на Соловки. Там ребята должны закупить продукты и взять билеты на самолёт для тех, кто уезжает раньше. Когда карбас ушёл, начались погружения в губе с берега.
После ужина, во время которого на всех нагнала тоску рисовая каша, недоваренная дежурными, кто-то вспомнил, что сегодня праздник — День ВМФ.
Тут же экспромтом была составлена программа праздничного вечера. У кого-то оказались мизерные запасы спиртного, и их по-братски разделили на двадцать человек и двух соседей-москвичей, которые забежали на огонёк погреться и попали «с корабля да на бал». После трогательно прозвучавшего тоста была исполнена всеми присутствовавшими «Соловецкая», после чего объявили программу вечера: игровая часть и песни и танцы при луне. Прямо за столом произошла разбивка на две команды, и дальнейшие действия перенеслись под открытое небо.
Участники игр выстроились, и был объявлен первый конкурс, бесхитростный, как все изобретения массовиков-затейников. Назывался он «Бег в ластах». Приз — банку сгущёнки — получила команда «Раз».
Второй конкурс — «Кто быстрее надует матрац». Команда «Раз» выставляет Толика Маркова, а команда «Два» — Серёжу Бубновского. Пока Толик прикидывал, как бы покачественней надуть матрац, команда «Два» уже получила приз — две пачки сигарет «Столичные», а команда «Раз» в лице Кухонного Мальчика проиграла. Общий счёт 1:1.
Заключительный конкурс отличался массовостью: две команды, в каждой по четыре человека, сели на только что надутые матрацы друг напротив друга, надели маски и трубки и приготовились играть в «испорченный телефон» — с загубниками во рту.
В процессе игры каждая команда получила по три штрафных очка, и жюри оказалось в затруднении. Выход нашёлся: команды дополнительно, в таком же виде, исполнили всеми любимую песню «Катюша».
Команда «Два» (Игорь Пучков, Саша Новиков, Таня Тярасова и Сережа Бубновский) исполнила песню довольно музыкально, хотя и неслаженно, а команда «Раз» (Саша Жевалюков, Таня Карандашева, Надя Полыгалова и Валера Прапорщиков) спела её хоть и немузыкально, но с огоньком. Жюри после некоторых мучительных раздумий решило премировать обе команды банкой тушёнки. Щедрость была вознаграждена счастливыми воплями, и каждая команда со своей банкой умчалась искать консервный нож.
Итак, в итоге победила дружба. Хотя луны не было, пляски и песнопения состоялись, и вечер закончился далеко за полночь танцем общеизвестного и общепризнанного артиста Вити Красное Облако (он же Витя Решетников).

1 августа, день девятнадцатый

Самое лучшее моё погружение было обычным: вышли на карбасе в море и заглушили мотор там, где глубина около 30 метров.
Первой погружается наша пара: я и москвич Саша Жевалюков. Я иду на страховочном конце, Саша, как более опытный подводник, без страховки.
Дошли до дна, дали сигнал на поверхность. Дно неяркое и серое, но всё усеяно живностью.
Начинается обычная работа — сбор наиболее интересных экземпляров. Мы с Сашей плаваем и собираем среди камней солястр, ежей, гребешков. Дно неровное: встречаются ямы, при заходе в которые уже чувствуется перепад давления и надо его выравнивать.
Но вот садок полон, и мы поднимаемся на поверхность. Игорь Пучков проверяет давление в аппаратах. Саше пора выходить, а у меня ещё 70 атмосфер. Игорь разрешает мне опуститься. Мне дают новую сетку, и я иду вниз.
Вот тут-то и начинаются чудеса: передо мной открывается красота подводного мира. До этого почти всё внимание отвлекалось на напарника и на сбор живности. Собственно, и сейчас я занимаюсь тем же, но всё уже как-то по-другому.
Чувствуется глубина, я поёживаюсь от холода, но всё-таки это прекрасно, и я начинаю «бегать» по дну куда захочу. Видимость на дне небольшая, в нескольких метрах от меня предметы расплываются в тумане, а дальше — темнота. Я плыву в эту темноту, и передо мной всё то же дно. Звёзды, гребешки, много актиний. Подплывёшь — и изящный цветок сжимается в невзрачный серый бугорок, который ни за что не хочет отрываться ото дна.
Мир безмолвия… Здесь я слышу только своё дыхание — осторожное, затаённое.
Мне интересно наблюдать за собой под водой, за жизнью на дне. Все погружения отличаются друг от друга, и каждое — необычно. Сейчас впечатление такое, будто плаваешь под огромным колоколом.
Я плыву дальше, всё вперёд и вперёд. Вот впереди красивейшая кроссастра*********. Гребу ластами, но фал не пускает — размотала на всю длину. Так она и остаётся на дне: чувствую сигнал — пора подниматься.
Всплываю как обычно, не обгоняя собственные пузыри, дышу ровно, мерно болтаю ластами. Оглядываюсь по сторонам. Кажется, я сейчас похожа на новорождённого: немое удивление окружающим миром застыло в глазах, во рту «соска»-загубник. Никогда не замечала, что в толще воды так много живности: висят или пульсируют медузы, встречаются ещё какие-то мелкие прозрачные организмы. Вода изумительного цвета, насквозь пронизана солнцем. Волна радости захлёстывает меня, я очарована. Поворачиваюсь в надежде увидеть ещё что-нибудь новое, а за спиной — чёрная стена. Жёлтая вода, а дальше тьма. Я на границе дня и ночи. Меня, конечно, больше устраивает день, и я отворачиваюсь от тьмы и снова вижу свет.
Подъём окончен. Едва успеваю упереться рукой в дно карбаса — хорошо, что вовремя взглянула вверх.
Выхожу с полным садком. В этом сезоне — это моё самое лучшее погружение.

________________________

* Влезть в гидрокостюм самому проблематично, обязательно требуется чья-то помощь. Проверяется и герметичность сухого костюма.
** «Супер-Калипсо» — гидрокостюмы из мягкой пористой резины мокрого типа (не изолированные от воды) французской фирмы, списанные из военного флота.
*** «Садко» — отечественные гидрокостюмы сухого типа, с толстым шерстяным бельём, более приемлемые в холодных морях.
**** При спуске под воду необходимо постоянно выравнивать наружное давление и давление воздуха в пазухах носа, иначе барабанная перепонка в ухе натягивается и может порваться.
***** Дольмен — на Соловках это крупная груда камней.

******Дыхательный автомат акваланга с загубником.
*******При такой плавучести все тела тонут. Подводник должен иметь нулевую плавучесть, чтобы нормально плавать под водой.

********Соластер — морская звезда светло-оранжевого цвета, обычно с 9—11 лучами.
********* Кроссастер— морская звезда в виде солнышка, жёлто-красной расцветки, обычно с 11—13 лучами.

 

Ангелина ПРУДНИКОВА. Фото из личного архива автора. Обложка дневника экспедиции.

Редактор
Редактор
Administrator

Последние новости

Рубрики

Календарь публикаций

Декабрь 2017
Пн Вт Ср Чт Пт Сб Вс
 123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031

Архив записей