Принц Уэльский, Фамусов, Скупой

http://nworker.ru/wp-content/uploads/2017/09/113_d1094-m.jpg

Ведущий актёр Северодвинского драматического театра заслуженный артист РФ Сергей Черноглазов на протяжении 30 лет своей работы в городе корабелов пользуется неизменной популярностью и огромной зрительской любовью. Каждая его роль на сцене — это событие. Одна из самых звёздных его работ — принц Уэльский в спектакле «Кин IV» (1993). За неё он получил престижную премию имени С.Н. Плотникова. В прошлом творческом сезоне Сергей Юрьевич стал обладателем приза управления культуры и общественных связей городской администрации за лучшую главную мужскую роль — Фамусова в спектакле «Горе от ума». Поистине этот знаменитый грибоедовский персонаж создан как будто для Черноглазова. Зрители отмечают и его блистательную эксцентрическую игру в образе Гарпагона в спектакле «Скупой» по пьесе Мольера. В конце июля Сергею Юрьевичу исполнилось 70 лет. Он бодр, подтянут, кипит энергией и готов к работе в новом творческом сезоне, который откроется 1 октября.

За 70 лет жизни заслуженный артист РФ Сергей Черноглазов сыграл множество ролей

С «Северным рабочим» Черноглазова связывает давнее сотрудничество. Ещё ребёнком помню рекламный ролик газеты на местном телеканале, где Сергей Юрьевич играл роль Бога. Многие наверняка вспомнят его диалог с актрисой Жанной Гуриной (секретарём Бога): «Как поживает Северодвинск?» — «Богом забытый город». — «Срочно выпиши «Северный рабочий». Наша газета решила провести творческий эксперимент и взять у актёра интервью, что называется, в две руки.

Вопросы Владимира ТИКУСА

Прыгать из театра в театр

— Сергей Юрьевич, есть такая тенденция сегодня, что актёры, особенно молодые, передвигаются из театра в театр. Сезон отыграют — и дальше. А вы вот 30 лет преданы одному театру.
— Ну, я ведь уже не молодой актёр. Чем вызвано это прыгание из театра в театр? А тем, что каждый молодой артист считает себя выдающейся личностью с громадными возможностями. Но для того, чтобы проявиться в театре, необходим режиссёр, дабы творить вместе. Стало быть, это прежде всего поиски режиссёра. Так и я по молодости приехал в Волгоград в 1969 году после окончания института. Там открывался ТЮЗ. Из Ленинграда туда вообще два десятка молодых артистов устремились, а через год остались человека два-три. Начали работать, и показалось нам, что неинтересно, скучно. Не понимали мы, что это мы сами по молодости мало чего можем.
Я поехал в один город, другой, потом случайно в Казани встретил интересного режиссёра Олега Сидорина, с которым мне очень хотелось работать. Наш творческий союз длился 14 лет. Меня Сидорин привлёк тем, что находился в некоторой оппозиции к существующей социальной системе. А это всегда заканчивалось конфликтом с начальством и вынужденным уходом с работы. Таким образом, мы с ним объездили вместе несколько театров.
Потом я пришёл к выводу, что один режиссёр — это хорошо, мы друг друга любим, доверяем, но это всего один человек, он не может не быть в чём-то ограничен. Потом приехал в Северодвинск, думал, поработаю годик-другой. И вот этот годик продолжается уже 30 лет.
— А были ещё режиссёры, которые вас с полуслова понимали, ставили именно те спектакли, где вы мечтали сыграть?
— Были, конечно. Но дело не в том, что я бы хотел сыграть. А в том, что, работая с таким режиссёром, я вдруг открываю в себе что-то новое, чего никогда не знал раньше. Вот это постоянное обновление интересно. Многие режиссёры работали со мной за 30 лет и не по одному разу. Но с некоторыми я бы с громадным удовольствием встретился ещё раз. Любой новый молодой режиссёр — это любопытно и неожиданно. Вот в конце прошлого сезона были творческие лаборатории. Всё, что режиссёры там нагородили, никак не умещалось в голове, не представлялось, что в итоге будет. А оказалось интересно. И слава богу.

114_d1094-m

Сергей Черноглазов в роли Фамусова в прогремевшем спектакле «Горе от ума».

Режиссёр увлекает — актёр увлекается

— Всё-таки кого бы из режиссёров вы отметили за последние 15 лет?
— Наш бывший главный режиссёр Вячеслав Иванов был мне очень интересен тем, что не боялся работать сам и одновременно приглашать других постановщиков, чтобы было разнообразие. Это был один из лучших вариантов главрежа, который не давит и не требует делать только так, как он сказал, а позволяет свободу творчества. Для меня очень большое значение имели Валентин Ярюхин, Сергей Сушенцев. Любопытно было работать с Олегом Зарянкиным.
Владимир Карпов поначалу мне не приглянулся, а потом заинтересовал. Он не всегда может выразить словами то, чего хочет. Но ведь моя задача попытаться это понять. Олег Пронин — очень творческий человек и постоянно пытается что-то новенькое найти.
— А встречались вам режиссёры, с которыми контакт был нулевой?
— Это тоже бывает. Значит, мы разные люди, наш внутренний мир не совпадает. Очень трудно сойтись. Но работа есть работа. И если задача режиссёра донести, что он там выдумал, увлечь актёров, то моя задача увлечься, даже если это не очень нравится. А что делать?
— Скажем, отказаться от роли.
— Такое бывало. Опять же чаще по молодости. Тут больше гонору, чем настоящих творческих несоответствий. Мы, актёры, люди эмоциональные. Это приносит мало пользы, а спектакль в любом случае выйдет.

Иногда замазываешь лысину

— Бывает так, что молодые актёры играют пожилых героев. А у вас был период, когда, будучи за 50, вы наоборот играли молодых.
— Был такой спектакль «Чао». Он мне запомнился прежде всего тем, что берёшь пробочку от бутылки, обжигаешь её и старательно замазываешь лысину. К сожалению, такое происходит по необходимости. Просто не хватало тогда молодых актёров, вообще мужчин было мало в труппе. Но мне всё равно интересно было играть, душой-то ведь я молод.
— В числе ваших педагогов — знаменитый народный артист СССР Василий Меркурьев. Каким вы его помните?
— Я его помню эмоциональным, иногда взрывным, но очень умным человеком. Василий Васильевич руководил нашим курсом, но больше всего руководила его жена Ирина Всеволодовна Мейерхольд, дочь величайшего режиссёра, сама очень талантливый человек. Меркурьев был часто занят в театре, поэтому не появлялся каждый день на занятиях. Приходя, говорил мало. Не помню, чтобы применял какие-то особые педагогические приёмы, но своим присутствием, взглядом, оценкой того, что мы делаем, он нам очень помогал. Иногда с присущим ему юмором.
Он артист великолепный, но не всегда мог объяснить, что надо делать, и часто показывал это. Я его на третьем курсе однажды спрашиваю, как лучше подготовиться к спектаклю. «Да никак!» — отвечает. Есть вещи, которые не объяснить. Стоим как-то возле института, вокруг прохожие: «О, Меркурьев, Меркурьев!». Он мне говорит: «Серёга, смотри, вот Василий Васильевич, народный артист, а вот общественный туалет».

Вопросы Татьяны ВОРОТЫНЦЕВОЙ

Слышать себя со стороны

— Сергей Юрьевич, было ли в вашем детстве что-то, что подсказывало вам будущий творческий путь?
— Будучи мальчишкой, я никогда не мечтал работать в театре. Для меня это было абсолютно случайно. В школе не хватало мальчиков для сценки из «Недоросля», а я совершенно случайно оказался рядом. У них заболел артист, парень, который этого Митрофанушку изображал. Учительница так меня за шиворот схватила: «Будешь!». Я брыкался-брыкался, но в конце концов выучил слова, выскочил на сцену.
Ну, когда сидит полный зал, твои же друзья хлопают, слушают, — вроде приятно. А поскольку мечтал о кино, хотел стать кинооператором, какая-то из учительниц попыталась подтолкнуть меня в драмкружок при ленинградском Доме кино. И я туда пошёл.
И вот была у нас там сцена из «Бориса Годунова». Наш руководитель драмкружка сказал, что будем играть «ан фрак», значит, в цивильных современных костюмах. Я там изображал Василия Шуйского, рассказывал Борису Годунову про самозванца, который появился, затем про убийство царевича Димитрия.
И вот когда я на сцене стал говорить про Димитрия: «Вокруг его тринадцать тел лежало, растерзанных народом, и по ним уж тление приметно проступало, но детский лик царевича был ясен и свеж, и тих, как будто усыпленный», то вдруг произошло какое-то волшебство. Было удивительное ощущение, что кто-то говорит эти слова, а я нахожусь где-то в другом месте, где-то далеко и высоко, слышу тишину в зале, те слова, что сам говорю со стороны.
Я никому не сказал про это, поскольку было странно — непонятно, что происходит. Продолжалось это не более полутора минут, но меня так заинтересовало, что захотелось ещё раз испытать. Вот я и пошёл поступать в институт.
Там один раз тоже такое случилось на репетиции на курсе. Тогда в зале не было ни Ирины Всеволодовны, ни Василия Васильевича, а была педагог Людмила Чеснокова.
Я изображал короля Ирландии в пьесе «Тристан и Изольда» — такой детско-романтической. И вот опять я ощутил что-то такое — у меня слова этого короля Ирландии вдруг зазвучали. А наши ребята-студенты шумели, разговаривали, и Людмила Владимировна на них прикрикнула: «Замолчите вы! Вы что, не понимаете!». Но это был только один раз, а потом ничего не получилось. Не всегда такое бывает, а ведь я на сцене почти 50 лет.
Но вот моментик был, и он меня греет, заставляет работать дальше.

Не костюм красит

— Отличаются ли актёры от других людей? Может быть, чрезмерной эмоциональностью, характером?
— Есть разные актёры, с различными темпераментами, степенью эмоциональности. Но, вероятно, должна быть способность сочувствовать, сопереживать. Но это, по-моему, есть у каждого человека. Почти у каждого. Я не знаю каких-то особых отличительных характерных черт.
— Человек, который сталкивается со славой, любовью поклонников, наверное, встречает и такое искушение, как «звёздная болезнь». Как с этим бороться?
— Ну, бывает такое, конечно. Помогает, я думаю, критический взгляд на самого себя. А то ведь так можно и любовь зрителей потерять.
— Существуют ли плохие актёры?
— Даже у того, кого я бы считал плохим, всё-таки возникают иногда какие-то вещи. Вот режиссёр Олег Сидорин умел всегда сделать очень неожиданное распределение ролей. И если мы думали: «Ну ты, конечно, будешь этого играть, а ты — вот этого», то вдруг узнавали, что всё наоборот.
Сидорин считал, что в любой роли нужно искать новое и артист должен делать то, что он никогда не делал и не предполагал, что умеет делать. У этого режиссёра был такой «пунктик», он просто это любил. И те артисты, на которых уже давно махнули рукой, вдруг получали какую-то необычную роль. И они делали её. Получалось  интересно, неожиданно, актёры открывались совершенно с другой стороны.
— У меня сын очень любит создавать образ. Костюм наденет, детали подберёт и представляет себя каким-нибудь героем.
— Это, кстати, очень хорошее качество. Вот опять случай из жизни. Я ещё молодой, только после института. Делали мы в Казани «Грозу» Островского. Я играл Бориса, у нас там любовь с Катериной. Сшили мне замечательный костюмчик, наклеили чудесную бородку, усишки. Смотрю в зеркало — ух! Что я там играл, это неважно, главное — симпатично было. Так мне это нравилось.
Но чем закончилось — подошёл к концу спектакль, и мне говорят: «Серёжа, тебя там внизу девушка спрашивает!» Ну, думаю, сейчас выйду. Бородку-то снял, усишки отклеил. Спускаюсь в фойе, вижу — стоит симпатичная девушка. Но как меня увидела, так и воскликнула: «Это вы?!». И всё. На этом моё увлечение костюмами закончилось. Я понял, что на сцене это может быть красиво, а вот в жизни всё по-другому.

От интернета в библиотеку

— Какие вы книги любили в детстве?
— Я не так уж рано начал читать. Помню первый момент. Четвёртый класс, я  обычный пацан, что-то приболел. И вот передо мной книжка лежит «Приключения Тома Сойера». Просто не мог оторваться. Потом детские книжки шли. После этого Чехов, Гоголь, а дальше вдруг зачитался Достоевским.
У меня были такие периоды в классе седьмом-восьмом, когда я мог прогулять школу, чтобы, когда хорошая погода, посидеть на скамеечке в парке и почитать книжку.
— А сейчас вот дети ничего не читают.
— Да, я сам удивляюсь. Но вот с радостью замечаю, что мой сын, которому скоро 20 лет, обычный парень, учится в институте, вдруг стал ходить в библиотеку. Они сейчас читают какие-то другие книги, не те, которые я читал. Но вот он идёт в библиотеку, то есть ему текст на экранчике компьютера, планшета уже не нравится, ему хочется книжки читать. Я на это смотрю и думаю: «Лишь бы не спугнуть! Читай, мой дорогой, читай! Всё что угодно!»
Я считаю, совершенно необходимо как с утра делать зарядку, так вечером перед сном взять книжку и хоть чуточку, но прочитать, пока не заснул.

Фото Владимира Тикуса

Редактор
Редактор
Administrator

Последние новости

Рубрики

Календарь публикаций

Сентябрь 2017
Пн Вт Ср Чт Пт Сб Вс
 123
45678910
11121314151617
18192021222324
252627282930  

Архив записей