Так получилось, что мужики никуда не собрались. Ни тамошние, ни тутошние... Я имею в виду писателей областных и северодвинских. Есть у нас такая манера — летом выбираться куда-нибудь «в деревню, в глушь». В этот раз выбрали Кенозерье и поехали туда одними жёнками.
Добираться, я скажу, моркотно: шесть часов на поезде до Плесецка, четыре часа на автобусе — и всё дальше, в глушь, и всё ниже— к озеру. Прямо в котловину какую-то: закрадывалась мысль, что озеро Кено лежит гораздо ниже уровня моря (потом оказалось, что наоборот — выше).
Встретила нас хозяйка — писательница Ирина Турченко — в своей родной деревне Усть-Поча. Отведав в доме Ириных родителей отменного рыбника, через час мы выступали на сельской сцене. Публика была благодарная: мало того, что собралась, так под конец мы вместе и общую спевку устроили. Потом перебрались в соседнее село Вершинино, в дом Ирины.
Село Вершинино, как видно, центральное на Кенозере. Оттуда мы наутро по озеру отправились на стареньком плавсредстве «Заря». Удалось за один день осмотреть лишь часть островов и побережья. А это часовни, деревни, в которых многие сооружения возрождаются именно для обозрения туристами. Например, очень понравилась водяная мельница, которая стоит на ручье, — восстановленная буквально из праха. Проходили мимо «священных рощ» (понятно, мы, северяне, «двоеверы»), где сосны в три обхвата, но больше посетили часовен. Есть некоторые для одного молящегося, да ещё и коленопреклонённо, а есть украшенные расписными «небесами» — наборными потолками. Мистику всего происходящего я почувствовала у часовни Параскевы Пятницы, стоящей в лесу. Чтобы рассмотреть «небеса», нужно было зажечь свечи, но ни у кого не нашлось спичек… И тут я вспомнила, как, собираясь, хотела положить коробок в карман. Зачем? Мы ведь не в дикий лес едем… Как бы они сейчас пригодились! Пришлось обходиться светом нескольких мобильников.
Изрядно натоптавшись, вернулись мы домой «с ветерком» — озеро было как прилизанное, солнышко пекло, катер мчался как на крыльях. Не грех было и искупаться среди белых лилий, которыми заросло всё мелководье озера, — их в наших краях нет! Нет и таких мелких жёлтых кувшинок: у нас они более «упитанные».
Вечером мы вновь выступали на деревенской сцене, и милые гости наговорили нам массу любезностей. Оказывается, они следят за нашим творчеством! За творчеством своей землячки Ирины, савинской поэтессы Татьяны Полежаевой, кенореченской поэтессы Ольги Корзовой — всех зрители упомянули. Это было неожиданно, ведь здесь-то, в городах, мы не избалованы читательским вниманием.
Зато ночью озеро показало свой норов в сильнейшую грозу! Молнии пролетали прямо мимо окошка — не знаю, что уж они там нашли привлекательного. А наутро мы пошли в Музей слова — новый музей в Вершинине. И вот там-то я была поражена тем, что посвящён он кенозерским сказителям, фамилий которых мы не знаем. Оказывается, Кенозеро было последним оплотом «стишников», чьи имена так и не открыли, древних сюжетов и напевов. Былины об Илье Муромце, Добрыне Никитиче, Алёше Поповиче и Чуриле Пленковиче из поколения в поколение пелись в роду Сивцевых, Лоскутовых, Л. Шишкиной, А. Сидоровой и др. Целый зал былинщиков! И хотя, как считают учёные, многие сюжеты старин были привнесены когда-то в Кенозерье, здесь они сохранились и получили новое звучание. Вот так тектонический разлом, лесная глухомань!
Уносясь вечером в машине хозяйки вверх, к поездам, мы понимали, что вновь что-то приобрели и оно будет иметь продолжение.
Фото Ольги Корзовой
