Несколько лет в военном порту стоит уникальная подводная лодка «Акула», приговорённая к утилизации, и лишь грустные чайки сидят на рубке... А когда-то на этой подлодке генеральный конструктор АПЛ академик Сергей Никитич Ковалёв писал свои воспоминания «О том, что есть и было».
Есть у корабелов мечта — высечь на рубке позолотой имя Ковалёва и установить на постамент в городе — как памятник гениальному конструктору и эпохе. Только нет денег на её осуществление. А эпоха была интересная. Вот один случай из воспоминаний Сергея Никитича.
В мае-июне 1967 года на Северном флоте проходило большое показательное учение. И опять, как в хрущёвские времена, ему придумали рыбье название «Кумжа» — есть такая рыбёшка семейства лососевых. Главным наблюдающим лицом на этом учении был Леонид Брежнев.
Как вспоминает Ковалёв, шли они на крейсере из Северодвинска в Североморск. Брежнев вставал в шесть утра, принимал доклады об обстановке в стране и в мире и до завтрака гулял по палубе. Он был очень прост и доступен. Ковалёв, питавшийся вместе с Брежневым, вспоминает, что когда подали варёные яйца, премьер-министр Косыгин доложил Брежневу о наших достижениях в производстве яиц. Брежнев ответил, что мало, и назвал цифру, сколько требуется.
После завтрака Ковалёв сказал своим товарищам (это были академик Исанин, начальник ЦКБ-18 Пустынцев и адмирал Орёл), что сейчас на учениях они почётные гости, а в Мурманске превратятся в жалких просителей у авиакассы. Командующий тылом Северного флота сказал, что проблем нет, свяжется по радио и закажет билеты. Однако выяснилось, что авиабилеты на месяц вперёд распроданы.
О бедственном положении группы ленинградцев доложили Брежневу, и он приказал предоставить им свой самолёт ТУ-134, на котором они в воскресенье утром и вылетели с военного аэродрома. Ковалёв с товарищами летели хорошо — пожалели, что быстро. Симпатичные стюардессы угощали их припасами, предназначенными для Брежнева. Прилетают в Пулково — а там всё начальство аэропорта стоит во фронт и руки держит под козырёк.
Общее же впечатление от учений у Ковалёва осталось очень хорошее. Было ясно, что усилия государства по строительству флота успешно реализуются и флот наш вполне боеспособен.
Севмашу предстояло построить 24 подводные лодки ковалёвского проекта 667А, а заводу в Комсомольске-на-Амуре — 10 таких. Кстати, Ковалёв и там провёл много времени, решая возникающие технические проблемы. Носился, как торпеда, между двумя заводами на Севере и на Дальнем Востоке. Сил хватало на всё.
В брежневский «застойный период» мы строили только стратегических ракетоносцев до шести единиц в год, промышленность поставляла нам порядка 15 атомных реакторов и турбинных установок в год — сейчас это даже представить трудно. Это всё обеспечивалось мощным научным сопровождением Академии наук и многих институтов. На Севмаше работали более 40 тысяч человек!
И если это был период застоя, то как назвать период, когда в силу отсутствия денег мы выведенные из эксплуатации подлодки утилизировать за свой счёт не можем?
Ковалёв всегда говорил о Северодвинске как о прекрасном городе, называл его родным. Он очень гордился присвоением ему звания почётного гражданина этого города.
Академик Ковалёв — великий конструктор, оставивший после себя великие творения — боевые корабли. Он испытывал их в море даже в свои 87 лет, с больным сердцем, больными ногами. Именно такие люди, как Сергей Ковалёв, создав ракетно-ядерный подводный флот, предотвратили третью мировую войну.
Воспоминания Ковалёва — не личный дневник. Он писал их не для себя, а для нас, для молодёжи и потомков. Его многое беспокоило, но он верил в лучшие времена для страны и флота. В его воспоминаниях — дух времени, колорит эпохи.
Памятную рубку надо установить обязательно! И этому должны порадоваться ещё живые соратники Ковалёва, давно ставшие неработающими пенсионерами…
Леонид БОРОДИХИН, ветеран Севмаша