Мне, родившейся ещё в Советском Союзе, очень повезло: детство моё было спокойным, светлым и безоблачным. Добрые мультики, тихие дворы, простые игрушки. «Деревья выше, небо голубее и солнце ярче»... Но то, что случилось после, скорее было похоже на локальный филиал ада в отдельно взятой стране, чем на жизнь подростка. Что же случилось? Я не могу сказать, что произошло в широком историческом смысле. Но я могу сказать, что видел обычный ребёнок, чьё взросление выпало на эти годы.
Чёрные 90-е
Сначала были растерянные глаза учителей, вдруг переставших читать нам книги о Ленине. Затем новость, что нас не примут в пионеры и мы так и останемся последними октябрятами в одночасье исчезнувшей страны. Непонимание того, что происходит. Короткий период вакуума.
А потом… Потом со всех сторон на меня и моих ровесников ринулись ниагарские водопады того, что сложно сейчас даже назвать одним словом. Тьма, пошлость, пьянство, разврат, оккультизм, идеалы «общества потребления», безумная страсть к деньгам, унижение всего доброго и светлого, ненависть к своей Родине…
О, взрослые!.. Вы, опьянённые свободой, пустили в души своих детей непреодолимый смерч информационной войны, сметающий на своём пути все нравственные ориентиры. Сколько нас, потерявших свою честь, потому что это стало «не модно». Сколько нас, пропивших свою юность, потому что даже учителя присоединились к этому пьяному угару. Сколько нас, покалечивших свои души, потому что секты и колдуны вдруг огромной толпой вышли на богатую «жатву»…
Кто уцелел, ребята?
Мы были одни. Не было никого, давшего бы нам опору в этом безумном водовороте.
Но я видела тех, кто не сломался. И знаете, их считали юродивыми — тех, кто устоял. Мальчик, занимающийся в ансамбле народных танцев. «Некрутая» девочка, которая ходит в школу в старом пальто и смешной шапке. Странные ребята, что-то пишущие для школьной газеты и с непонятно откуда взявшимися умными и серьёзными взглядами.
Как им повезло, что не было в их жизни этой «свободы совести» — в буквальном смысле, а не в плане выбора веры. Им было за что держаться. У них были авторитеты. У них были обстоятельства. У них была мудрость. Но я понимаю это сейчас, а тогда они казались мне пришельцами из иных миров, которые знают что-то, чего не знаю я. Они были смешны! Они были нелепы! Они были непонятны.
Всё встало с ног на голову. Ох, как просто было в детстве, с этой нехитрой формулой, выведенной для маленьких строителей коммунизма талантливым Маяковским…
«Что такое хорошо?»
А вот так. Отныне всё, что хорошо, стало плохим. А то, что плохо, — идеальным.
Как быстро образ матери сменился личиной валютной проститутки — благодаря вам, творцы от всех видов искусств, низкий вам поклон! Как быстро все рванулись вставлять паяльники в разные места конкурентам, и только лишь потому, что оказалось, что счастье не в деньгах, а в их количестве. Как просто и легко вдруг оказалось найти счастье и здоровье на дне банки с водой, заряженной очередным «рогатым» чудотворцем. И с каким упоением люди приняли мысль, что русские-то, оказывается, сплошь пьянь и рванье; потому лишь, что это дало возможность плюнуть на свои обязанности, на свои вдруг ставшие несовременными идеалы и утонуть в этом кумаре дешёвеньких «амаретто» и «роялей». Эх, взрослые… Что же вы ждёте от нас? Чему учили вы своих детей на протяжении полных десяти лет и чему они продолжают учить ваших внуков своим примером? Можно ли ждать чего-то хорошего от тех, в чьих душах правит даже не пустота, нет, а прямое неприкрытое зло, не имеющее альтернативы?
Что изменилось
Но сейчас я вижу, что выбор появился. Или я стала мудрей? Десять раз надкусив бутафорское яблоко, на одиннадцатый посмотришь повнимательней и начнешь искать настоящее. Я нашла. Среди тонн информационного мусора и грязи мелькнуло что-то, задевшее за живое. Меня поразило величие того, что говорило и говорит православие. «Целомудрие. Милосердие. Смирение. Кротость». Эти слова будто из другого мира. Да, так оно и есть — это понятия абсолютно другого духовного уровня, чем то, что я слышала ранее.
Полная и осознанная любовь к Богу, любовь к ближнему, как к самому себе, — вот чему уже более 2000 лет учит Евангелие, вот что может вывести из пучин тьмы и неверия. В церковь нельзя притащить силой. Нельзя заставить человека стать лучше. Но я знаю: если мы увидим правду и пойдём за ней, то это будет наш личный и осознанный путь. И не важно, что в церкви есть несовершенные священники и лицемерные прихожане. Мы идём не к ним. Мы идём к Богу. И я вижу, как я и всё больше моих друзей идут на этот свет. Потерянные дети 80-х, найдёмся ли мы?
Таисия ВАХРУШОВА
