Сегодня 100 лет со дня рождения выдающегося кораблестроителя

Опыт от Бродского, медаль от Папанина

Почётный гражданин Северодвинска, он 40 лет отдал Севмашу. Очень многое в его работе до сих пор остаётся засекреченным. И это не случайно, ведь именно Израиль Лазаревич, многие годы возглавлявший стапельно-сдаточное производство, создавал с коллегами атомоходы трёх поколений — первенцев подводного ядерного флота и их грозных потомков.

Официально об Израиле Лазаревиче известно немного: родился 17 марта 1916 года в белорусской деревне Ляды, работать начал помощником машиниста, в 1941 году, по окончании Ленинградского кораблестроительного института, по распределению приехал в Молотовск на завод № 402.

Великая Отечественная война — ремонт транспортов ленд-лиза и строительство первых кораблей — стала суровым экзаменом для молодого судостроителя, который он выдержал с честью. Война закалила характер Камая, а его талант инженера раскрылся в совместной работе с коллегами из отдела судоремонта.

Не приходится сомневаться, что большое влияние на Израиля Лазаревича как на будущего руководителя и специалиста оказал в те годы его начальник Виктор Леонидович Бродский, расконвоированный заключённый Ягринлага. Компетентный, эрудированный, в меру строгий и не боящийся даже в статусе «врага народа» отстаивать свою точку зрения профессионал. Здесь же уместно вспомнить, что первая награда Камая — медаль «За трудовую доблесть» — была вручена ему в 1944 году Иваном Дмитриевичем Папаниным, уполномоченным Государственного Комитета Обороны. С тех пор для Израиля Лазаревича вся жизнь была работой, а работа — жизнью.

Отец дочерям и подчинённым

— Он жил своим заводом, жил интересами своих рабочих, весь цех знал по имени-отчеству, весь, до последней уборщицы, — делится воспоминаниями Татьяна Израилевна, дочь кораблестроителя. — И мы жили в этом. Практически каждое воскресенье, ну, может быть, за исключением одного в месяц, с утра и до обеда у нас двери были открыты: рабочие со своими проблемами шли к нему домой. Кто в квартире нуждается, у кого муж пьёт, у кого с сыном беда — все шли к нему. Он всегда пытался понять человека и помочь. И жёны приходили, благодарили. Его хватало на всё, и люди к нему относились с огромным уважением и любили его. Я видела это, когда три года сварщиком работала у него в цехе.

И в то же время, несмотря на огромную занятость, Израиль Лазаревич не был «приходящим папой».

— Да, можно сказать, что я увидела отца в шестом классе. Потому что когда мы с сестрой были маленькие, он уходил на работу, когда мы ещё спали, а приходил, когда мы уже спали. Но он успевал всё. Знаете, есть люди, которым ничего не нужно говорить, мы видели, как он живёт, и всегда чувствовали себя защищёнными. От всего. Никаких споров или конфликтов в семье не было. Отец никогда нас не ругал, никогда. Он даже голоса не повышал. В нашей семье была атмосфера дома-крепости, и этой крепостью был папа. Если ему что-то не нравилось, он просто замолкал. Ох, лучше бы в такие моменты он кричал…

Мы очень хорошо и тонко чувствовали друг друга. У каждого было своё пространство, и никогда нам не было скучно. Никто никого не раздражал. Дома была очень хорошая библиотека, папа очень любил читать и нас приучил. Было много пластинок с классической музыкой, с романсами. Все праздники мы проводили вместе с семьями папиных товарищей, нас, детей, никуда не девали. Обязательно была программа: карнавалы, романсы под гитару, танцы. Такое у нас было общество. Никогда не было разговора о деньгах, это было табу. Не было у отца и тщеславия. Конечно, мы знали, когда отца награждали, нам давали ордена в руки, но он как пришёл на завод в 1941 году простым инженером, так им и остался. Он делал что должно, по-другому не умел, и нас к этому приучил, — продолжила разговор Татьяна Израилевна.

Гимн труду

Самые тёплые воспоминания сохранил об Израиле Лазаревиче корифей северодвинской журналистики и бывший работник Севмаша Александр Николаевич Бурлов. Экс-фрезеровщик и редактор заводской многотиражки «Трибуна рабочего», он видел, чем живёт и как работает под началом Камая один из главных стапелей страны. Александр Бурлов писал: «Камай сказал…», «Камай обещал…» — эти фразы, которые не раз приходилось слышать от работающих на стапеле, воспринимались как руководство к действию и как уверенность в том, что сказанное непременно воплотится в реальность… Помню, что меня всегда поражала его огромная эрудиция… И ещё запомнился его мягкий тонкий юмор, шутки, которыми он умел очень тактично разрядить напряжённую обстановку, поднять настроение окружающим» (газета «Корабельная сторона», 13.05.02).

О своих заказах, о соратниках и учениках, среди которых был и будущий генеральный директор Севмаша, Герой России Давид Гусейнович Пашаев, Израиль Лазаревич, выйдя на пенсию, написал книгу. Четыре тома под общим названием «История коллектива коммунистического труда цеха 50 ССП. Время, свершения, люди». Гимн целой эпохе, честному и добросовестному труду.

Я с большим трепетом пишу о таких людях. Чтобы в статьях и документах, воспоминаниях коллег и родственников найти те главные качества, которые, несмотря на любые испытания, дают им возможность свернуть горы, не пасть духом и не потерять лицо. И наоборот, не возгордиться и не забронзоветь. Считаю, что мой поиск увенчался успехом: в жизни Израиля Лазаревича Камая это любовь к людям, любовь к своему делу, любовь к своему городу. То, что всё вместе зовётся любовью к Родине.

***

Израиль Лазаревич Камай ушёл из жизни 5 мая 2002 года в возрасте 86 лет. Он похоронен на городском кладбище Северодвинска. Через год в память о выдающемся горожанине, лауреате Ленинской премии, награждённом двумя орденами Ленина, орденом Трудового Красного Знамени и медалями, на доме 52 по улице Советской, в котором он проживал с 1961 по 2002 год, была установлена мемориальная доска. Сегодня здесь будут лежать живые цветы.

Фото из архива семьи Камай