Маша не возражала бы, если б родители украсили ёлку без неё. Она давно уже не та маленькая девочка, которая с нетерпением ожидала извлечения с антресолей потёртого ящика с игрушками. В раннем детстве ей этот хлам казался сокровищами из волшебной пещеры. Сверкающие разноцветные шары, шишечки, сосульки, разнообразные фигурки — с какой радостью она узнавала персонажей! Красная Шапочка, Чиполлино, Снегурочка, Золотая рыбка... Взрослые плели всякие небылицы про новогодние чудеса, а она слушала, разинув рот.
А потом она выросла, и у неё развился вкус. Она стала замечать, что домашние ёлочные игрушки почти все старые, местами облезлые, что увешанная ими кривенькая лесная гостья смотрится аляповато. То ли дело современные искусственные ёлочки, симметричные, дизайнерски украшенные! Скажем, строго по спирали рядами размещаются красные шары, маленькие золотые колокольчики и серебряная мишура. Умеренно и стильно.
— Ну, может, хоть это не будем вешать? — Маша, поморщившись, вытащила из ящика фигурку балерины. Самоделка, из проклеенной ваты. — Выбросить давно пора…
— Ну что ты говоришь? — ахнула мама. — Это же твоя прапрабабушка Аглая Васильевна своими руками сделала. За ней пришли из НКВД прямо в новогоднюю ночь, и всё, что она успела, — вложить игрушку в ручку дочурке и сказать: «Я всегда буду с тобой» — и тут с ней случился инфаркт… Эта игрушка — самая дорогая семейная реликвия, наш оберег…
— Глупости. Прабабушка в детдоме нафантазировала, что балерина — её мама, что она оживает, приходит к ней, помогает… Понятно, жизнь в детдоме не сахар, нужны сказки. Но сейчас, в двадцать первом веке, это просто смешно!
Мама помрачнела.
— Она всем нам помогала, — глухо сказала она. — И ты маленькая, когда болела, всегда просила её достать и положить рядом. Ты так её любила…
Больше всего Машу раздражали воспоминания родителей про неё маленькую. Ну да, она маленькая верила, что балерина оживает. Было даже смутное воспоминание о женщине в белом, стоящей в лунном свете возле детской кроватки. Но то был температурный бред или оптический обман. Вообще, детство кончилось, а родители упорно не хотели этого понимать, и потому Маша порой срывалась, грубила.
Вот и сейчас сорвалась, разругалась с мамой, а потом и с отцом. В итоге решили, что Маша не поедет со всей роднёй встречать Новый год на даче, чтобы не портить настроение, а останется дома. Можно пригласить Катю. Если что — обращаться к соседке Анне Петровне. Маша едва дождалась, когда родители уедут наконец, — такое в ней кипело раздражение.
Маша не была злой девочкой. Просто она была очень несчастной, а домашние этого не понимали. Маша однажды попыталась заговорить с мамой об Антоне — но маму интересовала только Машина успеваемость. Ну и здоровье. Мама считала, что умные девочки в школе не влюбляются, надо сначала ЕГЭ сдать, в университет поступить, научиться варить борщ… А Маша была девочкой умной, поэтому сердце — под замок. Но до чего же ему там больно биться о стальные прутья клетки! Если бы балерина действительно могла оживать — она бы хоть выслушала…
Антон пришёл в их класс этой осенью — и Маша, как только его увидела, поняла, что пропала. Потом выяснилось, что он ещё и интеллектуал, и спортсмен, и на гитаре играет… Антон сразу подружился с парнями, а с девушками держался ровно и доброжелательно, никого не выделяя. Маша могла бы как-то жить, храня свои чувства в тайне, но в классе была ещё Регина. Может быть, не самая красивая из девчонок — но лучше всех одета. Не самая умная — но ни один учитель не ставил ей плохих оценок, чтобы не иметь неприятностей с Регининым отцом.
Регина с детства была уверена, что всё лучшее должно принадлежать именно ей, и внезапно решила, что Антон её достоин. Поскольку сам парень никаких шагов не предпринимал, Регина объявила, что устраивает у себя дома новогоднюю вечеринку. Для избранных. Антон, естественно, в число этих избранных вошёл. Маша, естественно, нет. Маша из класса дружила только с Катей и к кружку приближённых Регины отношения не имела.
И вот сейчас, закрыв за родителями дверь, Маша набрала номер подруги:
— Кать, я на дачу не поехала, приходи ко мне…
— Ой, Маш, я не смогу. — В трубке раздавались чьи-то голоса, смех.
— У вас там что, гости?
— Да нет. Я не дома.
— А где? Ты говорила, что никуда не собираешься…
— Ну да, не собиралась. А потом позвонила Регина, позвала к себе: Пантелеева заболела, а они с Юлькой не справляются с салатами, помочь надо. Я, кстати, предлагала и тебя позвать, а Регина сказала, что нет, накрываем на двенадцать персон, тринадцатого не надо.
— А что ты мне сразу не сообщила, что такое дело? Я бы тогда на дачу уехала.
— Ну… — Катя замялась, — Я подумала, что это может тебя расстроить. Потом бы рассказала обязательно, как всё прошло. Регина такую программу грандиозную задумала!
— Ладно, счастливо вам повеселиться.
Маша ещё ждала, что Катя перезвонит, скажет, что поможет с готовкой и уйдёт. Не оставит подругу в Новый год совсем одну… Но Катя не перезвонила.
Ну что ж. Новый год всё равно наступит, печально подумала Маша. Ничего страшного, правда. Просто у неё не будет праздника, когда все веселятся. За окном будут грохотать салюты под восторженные крики горожан, а она будет пытаться заснуть, плача в подушку… Или лучше смешать рис с гречкой и сидеть перебирать крупу всю ночь, как Золушка? Гирлянду на ёлке надо выключить и убрать угощение со стола — нет никакого праздника…
С этими мыслями Маша вошла в гостиную и застыла. У окна стояла статная золотоволосая женщина в белом бальном платье, окружённая мерцающим ореолом.
— Нет, ты не Золушка, Маша. И я не фея-крёстная, — голос гостьи звенел, как колокольчик.
Маша покосилась на ёлку. Балерины не было на месте. Неужели?
— Пра… прабабушка? — пролепетала она. Сердце ёкнуло при мысли, что Аглая Васильевна слышала, что она говорила маме днём… Как неловко-то!
— Ужасное слово, — поморщилась гостья. — И ведь с каждым поколением будет добавляться ещё одно «пра». Называй меня просто тётей Аглаей — я ведь не похожа на старуху?
— Конечно, нет! Вы такая красавица, тётя! — воскликнула Маша. И, замявшись, добавила: — Но… я не была хорошей девочкой, я грубила старшим, ленилась, осуждала других людей… Я не могу просить у вас никакого подарка, я не достойна…
Гостья, рассмеявшись, обняла Машу:
— Хорошо, подарок будет не тебе. Позвони Антону.
Маша изумлённо посмотрела на тётю, и все «ну как, что вы, я не могу» застряли у неё на языке. Действительно, почему бы не позвонить, не поздравить с наступающим, не пожелать успехов? Даже если он в этот самый момент танцует с Региной — ей-то что?
— Маша, как хорошо, что ты позвонила! — в голосе Антона звучала неподдельная радость. — Я тебя тоже поздравляю и желаю тебе, чтобы все твои мечты сбылись… Да, тут такое дело… Скажи, ты умеешь обращаться с пятилетними девчонками?
Оказалось, ни в какие гости Антон не пошёл. Приглашение Регины с самого начала собирался проигнорировать, а тут ещё уважительная причина возникла: обоим родителям пришлось заступить на дежурство в больнице, и он вызвался присмотреть за сестрёнкой. Но Люська что-то раскапризничалась не в меру…
— Так, одевай ребёнка и приходите ко мне, — Маша сама удивилась уверенности своего тона. — По дороге проветрится, а тут я ей сказку расскажу. Волшебную. Про старые ёлочные игрушки. Которые оживают в новогоднюю ночь и дарят счастье.
…Потом, спустя годы, Антон не раз говорил Маше, что с первого взгляда влюбился в неё, но не знал, как к ней подойти: она была такая серьёзная, замкнутая. Маша таинственно улыбалась в ответ. Маленькая Аглая мирно спала в своей кроватке. Над ней покачивалась фигурка балерины…
