Как нам приобрести христианские добродетели

Один из дозвонившихся поинтересовался, не является ли противоречием то, что много молодых, духовных людей уходит в монастырь, несмотря на то, что церковь проповедует семейные ценности?
— Если посмотреть статистику ушедших в монастырь и вступивших в брак, то станет понятно, что никакого противоречия нет. При этом православные люди, создавая семью, стремятся иметь не одного ребёнка, тем самым внося огромный вклад в возрождение России. В Москве было мероприятие, чествующее многодетные семьи. Среди них не было атеистов, все были верующими. Но что показательно, русские были в меньшинстве. Православных была самая малая доля. В чём причина? Русские потеряли веру. Нигде не было такого притеснения, как у нас. Мы сейчас восстанавливаемся после этого страшного времени. Нужно время для того, чтобы мы вошли в своё русло. Русский народ — это народ с большой буквы.
Также владыку спросили о ситуации разобщённости среди прихожан. Не на многих приходах сейчас есть тот объединяющий дух любви, о котором говорил Сам Господь. Часто человек, начиная ходить в храм, не чувствует душевной связи с остальными прихожанами, и так и остаётся одиноким. Должны ли священники как-то объединять свою паству, например, через паломнические поездки, общие трапезы?
— Всё так, и не так. Есть приходы сильные, есть слабые. Это зависит от того, какова их глубина христианства. Если человек воспринимает веру на обрядовом уровне: зашёл, постоял, свечки поставил и всё, ушёл — то это, конечно, неполная духовная жизнь. Должна быть работа внутри своего сердца. Книжники, богословы, фарисеи были первыми людьми своего времени. А Господь называл их «гробами»: снаружи красивые, а внутри полны всякой нечистоты. Так, человек внешне может всё исполнять. Но если внутри него те же страсти, то он становится ещё хитрее и коварнее. Таким образом, каждый призван вести эту борьбу внутри своего сердца. Мы должны стяжать добродетели христианские: кротость, смирение. Но кротость — это не забитость и никчемность, это, наоборот, сила. Это состояние не безгневия, а состояние внутреннего активного гнева на грех, зло, дьявола. Но не на грешника. Хороший врач никогда не будет ругать пациента. Так и мы должны испытать себя: как же мы относимся к своим ближним? Пимен Великий говорил, что наше спасение — в ближнем, то есть в любви к ближнему. Как мы к нему относимся — это показатель чистоты нашего сердца.
Кротость — это гнев на недостатки, человека же мы должны не презирать, а стараться по-доброму жалеть. Потому что Господь может поставить нас в такие условия, что мы окажемся на месте тех, над кем мы насмехаемся. Любовь — это вершина. Но как до неё дойти? Путь этот начинается с сострадания, сочувствия, сожаления к другому человека. То есть спасение наше — в нашем отношении к другим людям, и наша внутренняя работа должна идти непрерывно во всех. Все мы должны вместе жить этой внутренней работой, ну и вместе с тем жить уставом, общиной, большой семьёй. Во время литургии надо сердцем почувствовать сопричастность тому, что там происходит. И для этого надо приходить не в середине службы (мы же не позволяем себе прийти ко второму акту спектакля, например), а к самому началу, когда читают Часы и молятся за живых и усопших, и помолиться вместе со всеми — о своих живых и усопших близких. Важно также то, как мы ведем себя в храме и вне храма. Это не должны быть две разные личности.
Для полноценной жизни прихода нужны, конечно, и паломнические поездки, и внутренние собрания, и беседы в формате «вопрос-ответ». В США, например, в церкви сверху храм, а внизу зал, где прихожане вместе собираются и пьют кофе. Они сбрасываются на пирожки, чай, общаются между собой, с батюшкой, задают вопросы по теме предстоящей беседы. Таким образом, сплачивается семья, община. И она тоже возрастает, и один отвечает за другого. Общение должно быть свободным, но в определённых рамках, тональности. Мы должны быть активными христианами, но именно состояние кротости — почва, на которой вырастает всё богоугодное.
Татьяна ВОРОТЫНЦЕВА