Как к этому относятся русские семьи, живущие в Киркенесе

Дом на круче
И вот я приезжаю на фестиваль «Баренц Спектакль» в норвежский город Киркенес, где 10% жителей — русские, в том числе из Северодвинска и Архангельска. И нахожу свою знакомую — Елену Коростель, бывшую сотрудницу пресс-службы «Звёздочки». Дома у Лены и её мужа Николая за вкусным чаем с яблочным пирогом мы беседуем о том, как живётся здесь русским семьям. Ещё одна собеседница — Татьяна Коновалова, мама шестерых детей.
Елена работает в визовом центре, Николай — на предприятии KIMEK-offshore. В прошлом году они купили полдома в ипотеку (процент по кредиту всего 3,5). В семье двое детей, Павел и Василиса.
Татьяна «работает мамой», её муж Кирилл — плотник. Она родом из Ижевска, он из Таллина, но этнически семья русская; трое старших детей родились в Эстонии, трое младших — в Норвегии.

Фасад дома на виду, а задняя часть спрятана в скале.
Фото из архива семьи Коростель

«Великий и ужасный»
Итак, Барневарн, «великий и ужасный».
Вот что рассказала Таня:
— Да, детей иногда забирают из семьи. Мои знакомые живут на юге Норвегии. У них были такие скандалы, что сигнал в Барневарн дали соседи. Барневарн посчитал, что ребёнок в таких условиях жить не может. Мальчика отдали в приёмную семью, и эта семья лесбийская (однополые семьи в Норвегии — обычные семьи с теми же правами, что и разнополые). Родная мама старается сделать всё, чтобы вернуть сына. Но это большой вопрос. Считается, что если он привык к новой семье, не надо его травмировать ещё раз.
— Ваши знакомые — русские?
— Нет, литовцы. А вот другая история. Мама постоянно кричала на старшую, 12-летнюю дочку. Барневарн нашёл «разгрузочную семью», которая забирает девочку на выходные, чтобы родная мама могла отдохнуть от своего ребёнка. А с ней в это время будут работать психологи.
— По какой причине могут забрать ребёнка?
— Это любой вид насилия: физическое, моральное, сексуальное. Если что-то вызывает беспокойство, сначала за семьёй наблюдают, беседуют с родителями. Но если поступает сигнал о том, что ребёнка бьют, его забирают сразу. Сообщить о проявлении насилия может сам ребёнок или педагог, медик. Телефон Барневарн дети учат наизусть, как телефоны полиции, «скорой помощи», пожарных. Медики и педагоги, устраиваясь на работу, подписывают обязательство сообщать о любых признаках насилия над ребёнком в Барневарн. Но обратите внимание: есть инструкции, как отличить проявления, возможные и как результат насилия, и как следствие заболевания. Например, при таком-то недуге легко появляются синяки, а при таком-то — следы, похожие на ожоги от сигареты. На приёме медсестра смотрит не только на состояние здоровья, но и как мы с ребёнком общаемся. Если ребёнка дома бьют, страх написан у него на лбу.
Мои собеседники смотрели сюжеты российского ТВ о Барневарн.
Елена говорит:
— Программа «Специальный корреспондент» меня поразила самой манерой подачи материала: нагнетание, выхватывание отдельных моментов и их многократный повтор. Истории с отстранением русских мам от воспитания детей были и в Голландии, Франции, Финляндии. А о Норвегии больше всего говорят, потому что есть не вполне адекватная женщина Ирина Бергсет, которая раздувает шумиху и при этом всё передёргивает.

На лыжне половина семьи Коноваловых: папа и трое из шести детей.
Фото из архива семьи Коростель

Работай над собой
— Лена, Таня, вы не боитесь, что у вас самих могут отнять детей и передать на воспитание чужим людям?
Отвечает Николай:
— Мы знаем, что отвечаем перед законом и если будем что-то делать не так по отношению к детям, правосудие выполнит свою роль.
— В России родители считают: ребёнок мой, и я выбираю методы воспитания какие хочу. В Норвегии по закону дети — собственность государства, а у семьи есть приоритетное право их растить, — говорит Таня. —Когда слышу что-то нелестное о Норвегии, мне хочется сразу ответить: «Вас никто насильно в эту страну не тащил и не держит здесь. Раз уж так сложилось, что вы приехали, надо знать и соблюдать законы этой страны». Я живу в Норвегии почти шесть лет. Моя дочь однажды упала с горки и явилась в школу вот с такой ссадиной на щеке. Я пришла с ней и всё объяснила педагогу. И никто не приехал к нам отбирать нашу дочь. Посмотрите русские новости. Мама ушла пьянствовать, оставив дома шестимесячного ребёнка. Он дополз до двери, долго плакал да там и умер. Пока он кричал, никто из соседей не забеспокоился, не позвонил в социальную службу. В Норвегии такого просто не может быть! Мы в Киркенесе часто видим людей из России, которые приезжают на шопинг. Как они прессуют своих детей! Ну как же можно так грубо давить на ребёнка, ну дайте вы ему полазить по горке! А здесь детям позволено быть детьми и каждый знает: насилие в семье должно быть исключено. Может быть, зная, что есть Барневарн, ты, живя в Норвегии, начинаешь работать над собой, а не только над ребёнком. Будешь с ним дружить, а не дрессировать.
— У нас после всей этой истерии была встреча с представителями Барневарн по предложению русской стороны, — дополняет Лена. — Они рассказывали о принципах своей работы. На наш вопрос: «Получаете ли вы вознаграждение за каждого ребёнка?» — ответили: «Нет». Они муниципальные служащие и получают зарплату, обусловленную контрактом. В школе педагоги постоянно проводят беседы с родителями: «Как вы общаетесь со своим ребёнком? Как справляетесь с проблемами?». Советуют: «В этом случае вам следует сделать вот это…» Или: «Ни в коем случае не делайте вот это…» Кстати, прессовать детей домашними заданиями нельзя. Если ребёнок чего-то не знает, это проблема школы, а не родителей. В Норвегии вообще никто никого не стрессует: всё так устроено, чтоб ни ребёнок в школе, ни ты на работе, в магазине не испытывал потрясений. Всё решается не спеша и спокойно.
Паша учился в Северодвинске в первом классе, а потом переехал и пошёл в норвежскую школу.
Николай:
— Нам сказали: «Паша не говорит по-норвежски, значит, в этом году он будет учиться в школе в 8 км отсюда». Коммуна обеспечивала доставку четверых детей в школу на такси, их каждое утро забирали и отвозили. Он три месяца посещал ту школу, где с ним занимались норвежским языком. И потом у него всё пошло легко.

Паша Коростель играет в киркенесской хоккейной команде.
Фото из архива семьи Коростель

Они и мы
Мои собеседники подчеркнули: им нравится жить в Норвегии. Таня даже называет Норвегию, капиталистическую страну и к тому же монархию, примером развитого социализма!
При этом они не считают, что в этой стране всё идеально, а в нашей всё плохо. Таню, например, шокирует, что в Норвегии бабушка или дедушка, посидев с ребёнком, берут за это плату с молодых родителей.
Лена говорит:
— У нас есть прекрасные знакомые норвежцы, которые видят недостатки, существующие в Норвегии, и говорят: «Как здорово, что вы рядом и у вас можно чему-то поучиться». Мы входим в «Русское общество», у которого имеются отделения по всей Норвегии и координационный «Совет соотечественников» в Осло. Раз в год он собирается, и я туда ездила уже два раза. Они делают для нас рассылки важной информации на русском языке, в том числе и о Барневарн. Я была на семинаре адвоката Екатерины Рейерсен. Она рассказывала об ошибках русских родителей, которые приводят к тому, что детей забирают. И она говорит, что на самом деле 85% подобных дел закрывается после первой беседы с родителями.
— Лена и Николай, вы хотите, чтоб ваши дети стали настоящими норвежцами?
Лена ответила так:
— Я не хочу, чтобы мои дети стали норвежцами, — тогда они будут никем.
Лена организовала в Киркенесе частные курсы. В «Русской школе Елены Коростель» занимаются 30 детей от 2 до 14 лет из русских и русско-норвежских семей, которые хотят говорить и читать по-русски, больше узнать об истории и культуре России.
Николай:
— Мы остаёмся гражданами России. Мы уехали не потому, что там было всё плохо и мы мечтали уехать. Просто так сложились обстоятельства. Не исключено, что мы вернёмся.