Середина июня у меня уже давно ассоциируется с тверской автотрассой. Полдень, солнце, тепло, в открытое окно автомобиля бьёт ветерок. Я в отпуске, мчусь в родные края. Так же было и прошлым летом. Только тогда голову свербила горькая мысль: я далеко, а в это время Северодвинск прощается с редактором нашей газеты Николаем Николаевичем Кочуровым.
Ему много было дано, и он много брал на себя
И чуть ли не фатальным казалось совпадение, что ровно за год до того на этой же трассе «догнал» меня телефонный звонок Николая Николаевича. Куда-то запропастилась папка с неподготовленными письмами, которые обычно перед отъездом я передавала ему. В связи с чем он любил пошучивать: «Я заместитель у Анны Арсеньевны».
А если серьёзно, то он мог быть «заместителем» всех пишущих работников одновременно. То есть в единственном лице (!) заполнять всю нашу очень разнообразную по тематике и внушительную по объёмам пятиразовую газету. Практически так и происходило в летнюю пору, когда многие из нас отчаливали в отпуск. «Отдыхайте, братцы, я справлюсь».
Наш редактор обладал не только мощным журналистским пером, но и недюжинными организаторскими способностями. Он располагал широкой сетью авторов и просто поставщиков новостей. Помнил имя-отчество каждого руководителя, хорошо знал экономику города и Архангель-ской области в целом, а также политику, расклад сил, умел вести диалог со всеми уровнями властей.
Н.Н. Кочуров возглавил «Северный рабочий» весной 1987 года, когда заря перестройки ещё только занималась. Знакомство с новым редактором у меня почему-то больше связано не с собранием коллектива, где он был представлен, а с концертом новосибирской рок-группы «Калинов мост». Она выступала на стадионе «Строитель». Впервые я видела трибуны в движении. Вместе с публикой танцевал и Николай Николаевич — высокий, статный, выделяющийся на фоне толпы. Казалось бы, эпизод незначительный, но мы увидели в нём пример раскованности, внутренней свободы — то, чего не хватало тогда нашему брату-журналисту для ощущения собственной полноценности, независимости. Кстати, именно при Н.Н. Кочурове наша газета приобрела статус независимого общественно-политического издания. У нас как бы окрепли крылья. Каждый мог высказываться, защищать свою точку зрения, предлагать и разрабатывать любую некогда запрещённую тему, в том числе с содержанием критики.
Не припомню случая, чтобы редактор «задробил» написанный штатным сотрудником материал. А вот людей, не принимавших критику в свой адрес, помню. «Будем подавать в суд». И подавали. В том числе на меня. Дважды приходилось «поднимать перчатку». Без какой-либо поддержки со стороны редакции. Меня точила обида: бросили в лихую минуту. Редактор сказал мне то же самое, что говорил в подобных случаях моим коллегам: «Если у вас есть аргументы и доказательства, бояться не стоит. Но нужно уметь нести ответственность за каждое своё слово в газете». Суды в обоих случаях я выиграла. Однако с тех пор поговорка «семь раз проверь» всегда со мной.
В период руководства Н.Н. Кочурова мы достигли своего апогея в укреплении связи с подписчиками. Авторитет нашего редактора среди читателей был высоким. Многим хотелось познакомиться с ним лично, а то и залучить в гости. Помню, мне часто звонил Борис Фёдорович Микуев, в прошлом врач-хирург, разоблачавший недостатки в благоустройстве своего жилого квартала. А как-то он решился взять быка за рога, позвонил уже будто на правах старого знакомого: «Аннушка, жена моя пироги завела, хотим пригласить вас с Кочуровым, есть о чём поговорить, да вот не могу до него дозвониться…»
Специально в гости к читателям Николай Николаевич никогда не ходил. Естественный и уважительный со всеми, он не был ни простаком, ни рубахой-парнем. Однако цену личной беседы знал. Дверь его кабинета несмотря на занятость для людей была всегда нараспашку. По нескольку раз в год проводил «прямой провод», в подписную кампанию выезжал в трудовые коллективы и просто в массовые места отдыха горожан, например в парк культуры, рассказывал собравшейся аудитории о газете, об изменениях, которые в ней происходят, отвечал на вопросы.
Мне кажется, я знаю, каким был наш редактор. Человеком энциклопедических знаний, редким эрудитом. Широкой натуры. С размахом русской души. В работе надёжный как скала. Требовательный, иногда почти мелочный: ко мне приходил с постоянными напоминаниями, что вместо буквы ё в печатном тексте ставлю е.
И всё-таки я не знаю, каким он был. Представляю, что он сказал бы сейчас: «Братцы, не ломайте голову. Я всё равно с вами…»
И если бы было не так, мы не вспоминали бы его сегодня.
